– А как вы попали на Дриволд? – Поуп явно намеревался вести разговор сам.

– Просто через семь лет фирма перевела меня с Хаспера на Дриволд на новую должность. Хаспер – маленькая колония на самом краю освоенного пространства, ну а Дриволд густо населен, хотя и представляет собой огромную пылевую равнину. Воздух скверный, почва практически не годится для сельского хозяйства, затобогатейшие запасы сверхтяжелых элементов. Из-за этих сверхтяжей, как мы их называли, население там все время увеличивалось. Меня послали снабдить относительло небольшие города новейшей системой водных восстановителей. А года через два началась война, и меня откомандировали на обогатительный завод. Я не особенно расстроился, так как нас бронировали от призыва. Мне пришлось подучиться кое-какой структуральной технологии… – Я вспомнил, что был тогда еще достаточно наивен, чтобы верить в необходимость этой войны, и искренне хотел внести свою лепту в победу.

Поуп молча ел суп, а я вспоминал и вспоминал… На Дриволде тоже был сочельник с елкой. Старший инженер, человек всего на своем веку навидавшийся, тайком привез ее с Лесистого мира, где их космолет заправлялся топливом. Конечно, к настоящим елкам это растеяьице никакого отношения не имело, но оно было зеленым, и мы украсили его светодиодами. Мы пили коньяк и пели рождественские песни – даже снуки к нам присоединились. Уже ночью я подошел к окну барака. Ветра против обыкновения не было, дневная пыль успела осесть, и в небе яркими точками сияли звезды. Через минуту-другую я отыскал среди них земное Солнце, подозвал к окну остальных и показал им его. И тогда Джергинс, старик, подаривший нам елку, предложил тост. Глядя на эту звезду, мы выпили за родную планету и рождество.

– Значит, на Нью-Хэнфорд вы попали оттуда? – сказал Поуп, прерывая затянувшееся молчание.

– На следующий год военная ситуация ухудшилась, – ответил я. – Призывать начали уже не раз в полгода, а каждый месяц. Сверхтяжи имеют ограниченное применение в военных целях – главным образом сто четырнадцатый. Но почти все обогатительные заводы были уже запущеаы. Инженеры в моем бараке не сомневались, что их вот-вот призовут. Затем меня перевели на Нью-Хэнфорд, и больше я никого из них не видел… – Про себя я пожелал моим давним товарищам удачи, где бы они теперь ни находились.

Поуп бросил ложку на поднос и сунул руку в карман за трубкой.

– Типичная история, Крэтчит, – сказал он, насыпая в чашечку табак из свернутого кожаного кисета. – Война, боюсь, всех нас обездолила. У меня жена и двое детей, а я здесь – собираю для них это чудовище…

Поуп умолк, потому что по коридору прогремели бегущие ноги – патруль. В дверях вырос сержант и навел на нас лучевой пистолет.

– Доктор Поуп…

Поуп помахал листком, который дал ему Арбор.

– Все, по-моему, нормально, – сказал он и разжег трубку.

Каракули Арбора произвели желаемое действие:

– Да, сэр, – ответил сержант, возвращая листок, – Только не потеряйте его, сэр!

Он выбежал за дверь и топот постепенно затих дальше по коридору.

Появление патруля вернуло меня к действительности: все наши жизни висят на волоске, а Поупа словно бы ничего, кроме моего прошлого, не занимает!

– Доктор Поуп, вы, кажется, сказали, что у вас есть некоторые предположения, кто мог похитить антивещество?..

Поуп задумчиво выпустил облачко сизого дыма.

– А… да, что-то такое я вроде бы сказал. А знаете, Крэтчит, война, которую ведет Альянс, не слишком-то популярна.