|
– Я не разделяю ваши упаднические настроения. Господи, да мир и без того стал так скучен! Никаких развлечений, целыми днями только и томимся от безделья. А между тем вполне ведь можем с пользой проводить время! Нет, вы уж дослушайте. М-м-м… Так о чем это я? Ах да: вот взять бы, к примеру, нас троих. Сидим здесь, таимся, помалкиваем. А ведь каждый – вы только вообразите! – каждый что-нибудь о чем-нибудь да знает. Поняли, к чему я клоню? Боже, ведь это так просто. Нам остается лишь объединить свои знания! Мало того – систематизировать их, записать в должном порядке и передать сей труд потомкам. Глядишь, его станут штудировать дети наших детей, а что? Кто знает, может, им суждено начать все сначала… И кто-то когда-нибудь задастся неизбежным вопросом: кто же они, прародители новой эры? Как – кто? – ответят ему, – вот их имена… Ну, каково, я вас спрашиваю?
– Ладно, чего там, – пробурчал одноглазый. – Вы-то сами чем занимались? Кстати, как вас зовут? – Антонио Моралес, к вашим услугам. Работал управляющим в порту. – А меня – Силва. Из служащих. – Нет, видали? Из служащих! – восхитился поборник зарождающегося движения за возрождение человечества. И оба тут же в три глаза уставились на лысого. – Ну что ж, можете называть меня Андерсеном. И я, было дело, служил – привратником в одном департаменте. Между прочим, костер-то догорает… – Ну что вы, огонек еще есть… Впрочем, передайте, пожалуй, парочку во-он тех досок. Да что вы все так пугаетесь! Спасибо… А, успели заметить? Да, я, знаете ли, привык распоряжаться людьми, организовывать их, сплачивать – что поделаешь, должность обязывала… Да и вы, Силва, надо думать, тоже птица большого полета – как-никак из служащих. И, полагаю, вам известно мно-огое из того, о чем мы и не подозреваем, не правда ли? – Э-э-э… пожалуй. Я, бывало, почитывал на досуге. Правда, не особо уж и вникая – так, на сон грядущий. – Ну это не так уж и важно… То есть, я хотел сказать, сейчас все важно. Эх, жаль – нет бумаги! Хотя, постойте… Здесь же полно грязного битого стекла! Дайте-ка мне вот это, побольше. Водить по нему пальцем – занятие, прямо скажем, не из приятных, ну да наука требует жертв. Итак, Силва, вам первое слово! Силва надолго замолчал, уставившись единственным оком в хилое пламя едва тлеющего костра. Он все никак не мог отогреться, он устал думать о чем-то, кроме еды. Горько, страшно думать и вспоминать. Да и что он мог поведать этому жалкому, обреченному мирку? Почти ничего. Интересно, дошла ли до сеньора управляющего вся ирония ситуации, которую он так тщится воссоздать? Ведь мир обрекла на гибель тоже в общем ничтожная кучка людей, обративших знание в оружие чудовищной силы! И вот, выходит, теперь им троим, да еще их ущербным потомкам предстоит начать все вновь – из пепла… В памяти почему-то всплыло имя: Нерон. Ну конечно же, Нерон! Когда-то он смотрел большой телесериал об этом императоре. – Нерон. Я бы начал с него. – Прекрасно, Нерон так Нерон! – с энтузиазмом подхватил Моралес. – Какая разница, что послужит нам точкой отсчета? Кстати, в каком году и чем он прославился? – Вот года я и не припомню. Хотя… Значит, так: Нерон сотрудничал с Юлием Цезарем. А потом они в чем-то не поладили, и Нерон с досады спалил Рим. Пожалуй, случилось это лет за пятьсот до Христа. – Стоп, дайте записать: Нерон, Христос, Юлий Цезарь. Отлично, это уже кое-что! А к каким годам примерно относится эра Христа? – Она началась с его рождества и завершилась где-то в районе Голгофы. – Разумно, разумно, – Моралес живо водил пальцем по стеклу. |
