— Всего доброго, мистер Керт.

Керт, в свою очередь, пережил момент внутреннего колебания.

Словно взвешивал, наплевать на меня или тут же вырвать мне сердце и растоптать его ногами.

Кончилось тем, что он просто кивнул и пошел восвояси.

— Всего доброго, шериф Трумэн, — бормотнул я себе под нос, когда детектив Эдмунд Керт был уже далеко и не мог меня слышать.

Через несколько минут вся кавалькада машин пришла в движение и скрылась из виду.

Я остался один напротив домика.

Вокруг воцарилась привычная тишина, только гагары покрикивали на озере.

Из леса вдруг появился Дик Жину. Очевидно, он давно ждал за кустами отъезда чужаков.

Дик остановился рядом со мной и, задумчиво роя правой ногой сосновые иголки, спросил:

— Ну и что будем делать теперь, шериф?

— Понятия не имею, Дик.

4

Керт заблуждался насчет секретности.

Немыслимо утаить такое событие в провинциальном городке.

Никаких секретов в Версале, штат Мэн. Информация мигом разошлась по городу, как сотрясение по паутине, когда в нее попадает муха.

Подробности о найденном мертвом теле стали известны уже в тот же день, а через сутки каждый версалец имел точное представление, кого и в каком состоянии нашли в бунгало.

К счастью, в наших краях народ не пугливый, и убийство Боба Данцигера возбудило больше любопытства, чем страха.

В «Сове» и в заведении Мак-Карона только об этом и говорили. На следующее утро в «Сове» ко мне подсел Джимми Лоунс и объявил, что если мне понадобится помощь, то он немного разбирается в оружии. Бобби Берк слезно просился в бунгало — поглядеть на место преступления. Словом, все лопались от любопытства.

— Как он выглядел — труп? — донимала меня Дайан.

Мы сидели за покером в участке — таким образом мои друзья обычно помогали мне коротать скучные воскресные ночные дежурства. Дайан в этих случаях была самым серьезным игроком. Она курила «Мерите», прикуривая одну сигарету от другой, играла предельно осторожно, без риска и почти никогда не проигрывала, когда на кону были большие деньги. Но сегодня Дайан играла рассеянно. Ее, как всех, снедало любопытство.

— Нет, правда, как он выглядел?

— Труп как труп.

— Наверное, мерзопакость ужасная, — сказал Джимми Лоунс, изумленно почесывая затылок.

— Мне запрещено говорить на эту тему.

— Что значит запрещено? — возмутилась Дайан. — Весь город только об этом и говорит! А ты помалкиваешь!

— Запрещено — значит запрещено. Меня просили не трепаться.

— О, Бен, не будь таким занудой!

— Послушайте, мы играем или что?

Разумеется, мои друзья плевали на покер, однако бросить партию на середине — дело неслыханное, поэтому они ворчать ворчали, но играть продолжали.

— Могу поспорить, тело было как деревяшка — ни согнуть, ни выпрямить! — сказал через некоторое время Джимми Лоунс.

— Джимми, ты опять за свое! Тема закрыта.

— А я ничего не спрашиваю. Просто размышляю вслух: тело, видать, было как деревяшка — ни согнуть, ни выпрямить!

— А если бы и так — откуда мне знать. Я к нему не прикасался. — Сдавая карты, я чувствовал на себе всеобщее пристальное внимание. — Джимми, твоя ставка.

— Он вонял?

— Твоя ставка.

Джимми объявил пас. За ним остальные. Они практически и не заглянули в свои карты.

— Хорошо, сдающий ставит два бакса. — Я положил на стол два жетона.