|
У Филис что-то с желудком, - пояснил Арни. - Уже час, как она вышла. Она не разрешает мне пить даже пиво. - Он был пьян, и в его хриплом голосе прозвучали нотки жалости к самому себе. - Вы можете себе представить? Даже пива! Вот поэтому-то я держу чайную чашку. Даже в двух шагах никто не догадается, что я пью. В конце концов, - вызывающе воскликнул он, отхлебывая из чашки, - я взрослый человек! Она хочет, чтобы я написал новую пьесу, - другим, огорченным тоном продолжал он. - Она жена человека, финансирующего постановку моей пьесы, и на этом основании считает, что имеет право запретить мне пить. Это унизительно! Нельзя так унижать человека моего возраста. - Он повернулся к мужчине в саржевом костюме. - Мистер Пэрриш, например, пьет, как рыба, а ведь его никто не пытается унизить. Все говорят: "Посмотрите, как трогательно Филис заботится об этом пьянчужке Уоллесе Арни!" Но меня это не трогает. Мы с мистером Пэрришем знаем, почему она так делает. Так я говорю, мистер Пэрриш? - Так, так, дружище! - ответил человек в саржевом костюме. - Экономика! Как везде и всюду. - Арни внезапно взмахнул чашкой и пролил виски на рукав Майкла. - Мистер Пэрриш - коммунист, уж он-то знает. В основе всех действий людей лежит жадность. Жадность, и больше ничего. Если бы они не надеялись получить от меня еще одну пьесу, то пусть бы даже я поселился на винокуренном заводе, они не стали бы возражать. Я мог бы купаться в спирте, и они только сказали бы: "Поцелуй меня в... Уоллес Арни!.." Прошу прощения, миссис Уайтэкр. - Ничего, - сказала Лаура. - У тебя хорошенькая жена, - продолжал Арни. - Очень хорошенькая. Я слышал, как тут ей восхищались. - Он лукаво взглянул на Майкла. - Да, да, восхищались! Среди гостей есть несколько ее старых друзей. Не так ли, миссис Уайтэкр? - Правильно. - У каждого из нас здесь найдутся старые приятели, - продолжал Арни. - И так сейчас на каждом вечере. Современное общество! Клубок змей во время зимней спячки. Возможно, это и будет темой моей следующей пьесы, хотя, конечно, я так и не напишу ее. - Он сделал большой глоток. - Какой чаек! Не проговоритесь Филис. Майкл взял Лауру под руку и повел было ее к выходу. - Не уходи, Уайтэкр, - попросил Арни. - Я знаю, что тебе скучно со мной, но не уходи. Я хочу с тобой поговорить. О чем тебе хочется? Об искусстве? - Как-нибудь в другой раз, - ответил Майкл. - Я понимаю, ты серьезный молодой человек, - упрямо продолжал Арни. - Давай поговорим об искусстве. Как сегодня прошла моя пьеса? - Хорошо. - Нет, я не хочу говорить о своей пьесе. Я сказал - искусство, но я знаю, что ты думаешь о моей пьесе. Об этом знает весь Нью-Йорк. Ты кричишь об этом на всех перекрестках, и я давно выгнал бы тебя из театра, если бы мог. Сейчас я настроен дружески, но вообще-то я бы тебя уволил. - Ты пьян, Уолли. - Я недостаточно умен для тебя, - продолжал Арни; его светло-голубые глаза слезились, а нижняя губа, толстая и мокрая, тряслась. |
