|
Брандт долго суетился, отыскивая нужное положение: ему хотелось, чтобы на снимок попала большая часть здания Оперы. Гиммлер шутовски осклабился, а Христиан с лейтенантом напряженно смотрели в объектив аппарата, словно присутствовали на каком-то важном историческом торжестве. После съемки все снова уселись в машину и направились к воротам Сен-Дени. День близился к концу. В косых лучах заходящего солнца улицы казались вымершими, особенно там, где еще не было солдат и не носились военные машины. Впервые после приезда в Париж Христиан почувствовал какую-то смутную тревогу. - Великий день, - задумчиво проговорил лейтенант, сидя рядом с водителем. - Незабываемый, исторический день. Когда-нибудь, вспоминая о нем, мы скажем: "Мы были там на заре новой эры!" Христиан заметил, что сидевший рядом Брандт еле сдерживает смех. Но ведь этот человек долгие годы прожил во Франции, где, должно быть, и научился с таким цинизмом и насмешкой относиться ко всяким возвышенным чувствам. - Мой отец, - продолжал лейтенант, - в четырнадцатом году дошел только до Марны. Марна!.. От нее же рукой подать до Парижа. Но Парижа он так и не увидел. А сегодня мы переправились через Марну за пять минут. Исторический день... Лейтенант бросил острый взгляд в боковую улочку, мимо которой они проезжали. Христиан невольно заерзал на сиденье, с беспокойством поглядывая в ту же сторону. - Гиммлер, - заговорил Гарденбург, - это не та ли самая улица? - Какая улица, господин лейтенант? - Ну... этот самый знаменитый дом" о котором вы говорили. "Однако и память же у него! - удивился Христиан. - Все запоминает! Огневые позиции орудий и инструкцию для военно-полевых судов, порядок дегазации материальной части и адрес парижского дома терпимости, небрежно указанного на незнакомой улочке два часа назад". - Я полагаю, - рассудительно сказал лейтенант, когда Гиммлер повел машину медленнее, - я полагаю, что в такой день, как сегодня, в день битвы и торжества... Одним словом, мы вполне заслужили небольшое развлечение. Солдат, избегающий женщин, - плохой солдат... Брандт, вы жили в Париже - вы знаете что-нибудь об этом заведении? - Да, господин лейтенант. Потрясающая репутация. - Поверните машину, унтер-офицер, - приказал Гарденбург. - Слушаюсь, господин лейтенант! - Гиммлер понимающе улыбнулся, лихо развернул автомобиль и повел его к улице, которую недавно показывал своим спутникам. - Я уверен, - с важным видом продолжал Гарденбург, - что могу смело положиться на вас, надеюсь, вы будете держать язык за зубами. - Так точно, господин лейтенант! - хором ответили все трое. - Всему свой черед - и дисциплине, и совместным дружеским забавам... Гиммлер, это то самое место? - Да, господин лейтенант. Но, кажется, оно закрыто. - Пошли! Лейтенант выбрался из машины и направился к массивной дубовой двери, так печатая шаг, что по узенькой улице покатилось эхо, словно маршировала целая рота солдат. |
