Когда сотрудник ресторана нас покинул, Окунев откинулся на спинку своего стула. Несколько минут в кабинке царило молчание, пока двоюродный дядя не заговорил вновь.

— Мне донесли в подробностях, как ты пообщался с моим братом, — негромко сообщил «Косарь».

— Ну, я был предупрежден, что не вся моя родня будет относиться ко мне, как к дорогому родственнику, — хмыкнул я в ответ. — Так что, несмотря на то, что Борис Владимирович смог меня удивить, я не остался в накладе.

Окунев кивнул.

— И все же, — сказал он, облокачиваясь на столешницу, — вести себя с тобой так он не имел права, если тебе интересно мое мнение. Все-таки ты спас его родного сына, наследника рода, и моих, между прочим, капиталов. Так что я считаю, что раз Боря оказался настолько глуп, что решил испортить с тобой отношения, мне необходимо загладить вину.

Я усмехнулся, и в этот момент к нам в кабинку проник официант, удерживая на руках огромный поднос, заставленный глиняными горшочками, скворчащими сковородками и несколькими вытянутыми тарелками с нарубленной селедкой. Ловко расставив их по местам, сотрудник ресторана исполнил поклон и, убедившись, что нам ничего не требуется, исчез.

Василий Владимирович наколол вилкой кусочек селедки, добавил колечко лука и, бросив все это в рот, сочно захрустел закуской. Я же снял крышку со своего горшочка и вдохнул чарующий аромат оленины, тушенной с овощами и сдобренной щедрым количеством специй.

— Он заплатил мне куском земли и достаточно солидной суммой, — ответил я. — Так что я считаю, что между нами все долги закрыты.

Некоторое время Василий Владимирович сверлил меня взглядом, но я спокойно ел, не обращая внимания. Так что Окуневу осталось только вздохнуть.

— Что ж, как считаешь нужным, дорогой племянник, — произнес «Косарь», решительно придвигая к себе пышущую жаром сковородку.

Готовили здесь замечательно. Тушеное мясо расползалось во рту на сочные волокна, распаренные овощи добавляли удовольствия к оленине. А правильно подобранные специи едва ли не приказывали есть еще и еще.

У меня даже возникла мысль перекупить здешнего повара, но я ее тут же отмел. В конце концов, голод — лучшая приправа, а я с самого утра ничего не ел. Да и у моего ресторана совсем иная специфика.

— Господа, — официант возник рядом и согнул спину, — к вам желает присоединиться Макарова Снежана Александровна. Велите пропустить?

Окунев, взглянув на меня, хитро усмехнулся.

— Проводите ее благородие к нам, — кивнул я.

— Сию минуту, — отозвался сотрудник, прежде чем скрыться с глаз.

Василий Владимирович молча подвинулся, заранее освобождая место для третьего участника нашего небольшого застолья. Я же продолжил насыщаться, не отвлекаясь на посторонние мысли.

— Прошу сюда, ваше благородие, — услышал я голос официанта, прежде чем капитан войск связи оказалась рядом с нашей кабинкой.

Она вошла уверенной походкой и, окинув нас взглядом, двинулась к свободному месту. На правах хозяина столика, который и заказывал место, я поднялся и придвинул девушке стул.

— Рад вас видеть, Снежана Александровна, — проговорил я, помогая ей сесть. — Выбирайте все, что приглянется, сегодня я угощаю.

Макарова взглянула на меня с ехидной улыбкой, но лишь кивнула. Взяв в руки меню, она потратила не больше двух минут, чтобы определиться с выбором. Все это время стоявший рядом официант быстро записал заказ и удалился.

— Господа, — отодвигая в сторону пустой бокал для воды, заговорила Снежана Александровна, — позвольте вас поздравить с успешным завершением этого конфликта.

Окунев разочарованно вздохнул, отодвигаясь от стола, а я спокойно смотрел в лицо капитана. Не обращая внимания на нашу реакцию, она продолжила:

— Сегодня утром его величество кайзер Германии был убит в своем рабочем кабинете, — сообщила Снежана Александровна.