|
Тут Бенуа был поражен ужасом, взглянув на страшных матросов, его окруживших. -- Господи! Боже мой! Что это за рожи! Это были черти, а не люди! Хотя и матросы корабля "Катерина" были также не очень смирные и невинные ребята, любившие подчас погулять и покутить порядком, но какая разница с матросами "Гиены". Что это за люди! Или лучше сказать, что за дьяволы! Безобразные, запачканные, оборванные, покрытые дрянными лохмотьями, замаранные порохом, грязью, загорелые, смуглые, покрытые рубцами и синяками, с небритыми бородами, нестриженными волосами, и какие ругательства! Какие ужасные насмешки произносили они! Бедного Бенуа невольно охватила дрожь. Палуба этого корабля также представляет странный вид. Снасти и оружие были разбросаны в беспорядке по мокрому и грязному полу, покрытому во многих местах большими кровавыми пятнами. Пушки, заряженные и готовые к пальбе, но покрытые грязью и ржавчиной, на лафетах которых видна была запекшаяся кровь и присохшие обрывки каких-то кусков, которые Бенуа с ужасом признал за лоскутья человеческой кожи и мяса! О! как он тогда начал сожалеть о палубе своего корабля, столь чистой, столь опрятной; о своей маленькой уютной каюте, украшенной красивыми ситцевыми занавесками... о своем прозрачном пологе... о своей койке, в которой он спал так спокойно, о своем стакане с ромом, который он медленно выпивал вместе с бедным Симоном, разговаривая с ним о Катерине и Томасе, о своих веселых надеждах на будущее, о своем скромном честолюбии и о желании окончить жизнь свою спокойно на своей родине, в кругу своего семейства, под тенью деревьев, им самим посаженных. -- Ты чертовски упрямился повиноваться нашему приказанию, старый тюлень! -- сказал ему один из разбойников отвратительной наружности и кривой. Этот злодей был едва прикрыт старыми разорванными панталонами и ветхой, красной шерстяной рубахой, подпоясанной веревкой, за которую был заткнут большой нож с деревянной рукояткой. Тут Бенуа собрался с духом и отвечал ему смело: -- У вас шестнадцать пушек, а у меня нет ни одной. При таких обстоятельствах нечего вам хвастать, что остановили меня! -- Поэтому-то, толстый тюлень мой, и нужно было повиноваться, ибо право сильного всегда бывает право, а ты видишь, довольно ли у нас справедливости! -- сказал разбойник, указав на корабельные пушки, стоящие на палубе. -- Одним словом, -- продолжал Бенуа с нетерпением, -- скажите же мне, зачем вы меня звали? И что вам надобно от меня? Я теряю время по- пустому и упускаю попутный ветер. Долго ли вы будете еще дурачиться надо мной? -- На это может тебе отвечать только один капитан наш, в ожидании же решения своей участи будь спокоен и не ворчи. -- Капитан! А! У вас есть капитан здесь! Хорош он должен быть! -- сказал неосторожно Бенуа с презрительной гримасой. -- Замолчишь ли ты, старый боров! А не то я швырну тебя за борт в море! -- Но, черт возьми! -- воскликнул несчастный шкипер, -- скажите же мне наконец, чего вы хотите от меня: воды или съестных припасов? -- Воды и съестных припасов! Экой скупой! А рому? Не дашь? -- Давно бы сказал. |
