|
Это решило дело. Она знала, какую власть имеют надо мной эти слова. Мы мучительно дрогли всю ночь. Порой я начинал дремать, но холод был так жесток, что я тут же просыпался. Как Мод могла это вынести, было выше моего понимания. Я так устал, что у меня уже не хватало сил двигаться, чтобы хоть немного согреться, но все же время от времени я растирал Мод руки и ноги, стараясь восстановить в них кровообращение. Под утро у нее начались судороги от холода. Я снова принялся растирать ей руки и ноги; судороги прошли, но я увидел, что она совсем окоченела. Я испугался. Посадив ее на весла, я заставил ее грести, но она так ослабела, что после каждого взмаха веслами едва не теряла сознание. Забрезжило, и в предрассветной дымке мы долго искали глазами наш остров. Наконец, мы увидели его -- крошечное темное пятнышко, милях в пятнадцати от нас, на самом горизонте. Я осмотрел море в бинокль. Вдали, на юго-западе, я заметил на воде темную полосу, она явно придвигалась к нам. -- Попутный ветер! -- закричал я хрипло, и мой голос показался мне чужим. Мод хотела что-то сказать и не могла вымолвить ни слова. Губы ее посинели от холода, глаза ввалились, но как мужественно смотрели на меня эти ясные карие глаза! Как жалобно и все же мужественно! Снова принялся я растирать ей руки, поднимать и опускать их, пока она не почувствовала, что может двигать ими. Потом я заставил ее встать и сделать несколько шагов между средней банкой и кормой, хотя она, верно, упала бы, если бы я не поддерживал ее. Я заставил ее даже попрыгать. -- Ах вы, храбрая маленькая женщина! -- сказал я, увидев, что лицо ее снова оживает. -- Знаете ли вы, какая вы храбрая? -- Никогда я не была храброй, -- промолвила она, -- пока не узнала вас. Это вы сделали меня храброй! -- Ну, и я не был храбр, пока не узнал вас, -- сказал я. Она бросила на меня быстрый "взгляд, и я снова уловил этот теплый трепетный огонек Б ее глазах... и еще что-то. Но это длилось всего одно мгновение. Мод улыбнулась. -- Вас-то просто обстоятельства изменили, -- сказала она. Но я знал, что это не так, и, быть может, она сама это понимала. Тут налетел ветер, попутный и свежий, и скоро шлюпка уже прокладывала себе дорогу по высокой волне прямо к острову. После полудня мы миновали юго-западный мыс. Теперь уже не только голод мучил нас -- мы изнемогали от жажды. Губы у нас пересохли и потрескались, и мы тщетно пытались смочить их языком. А затем ветер начал спадать и к ночи стих совсем. Я снова сел на весла, но едва мог грести. В два часа утра нос шлюпки врезался в прибрежный песок нашей маленькой бухточки, и я, шатаясь, выбрался на берег и привязал шлюпку. Мод не стояла на ногах от усталости. Я хотел понести ее, но у меня не хватило сил. Я упал вместе с нею на песок, а когда отдышался, взял ее под мышки и волоком потащил к хижине. На следующий день мы не работали. |
