Господин такой-то оказался пожилым джентльменом - лет пятидесяти с хвостиком; благожелательный, спокойный. Амалия показала ему фотографию Эйвона, подумав при этом, что надо бы вынуть ее из дорогой кожаной рамки. Джентльмен покачал головой.

    -  Не узнаю, не было такого человека, мэм.

    -  Вы уверены?

    -  Не на сто процентов. Но вы же знаете, это заграничный рейс - я проверял паспорта.

    -  И вы смотрите на фотографии? - спросила Амалия с некоторым удивлением.

    Американцы не любят документов. Не любят, когда у них спрашивают документы, воспринимая это как покушение на личную свободу, и - сочувствуя тем, с кого их спрашивают, - не любят особо рассматривать презренные бумажонки.

    -  Мельком, - признался джентльмен. - Основное внимание уделяется другим авуарам.

    "Ишь, какое слово, - подумала Амалия. - Надо будет посмотреть в словаре». И попросила:

    -  Может быть, разрешите его описать? Шесть футов четыре дюйма, прямые плечи, волосы… светлый шатен, возраст - сорок лет на вид… Да! Вы должны были заметить его руки, толстые такие пальцы, сильные. Кожаная куртка, по всей видимости… Крупный такой господин. Приметный,

    Джентльмен за стойкой покачал головой и хмыкнул. Потом сказал:

    -  Припоминаю. Такой господин был. Да, появился перед концом регистрации. Да, толстые пальцы, припоминаю, мэм. Но он был без усов, я бы запомнил усы.

    -  Вы уверены, что запомнили бы?

    -  Не на сто процентов, - снова сказал тот. - Видите ли, мэм, регистрация - это достаточно сложная процедура. Мы заполняем посадочный талон, багажные квитанции, бирки - именные бирки…

    Амалия терпеливо кивала,

    -  …Проверяем паспорт, отправляем багаж. Сверяем имя со списком… - Он взглянул на сержанта Эйно, маячившего неподалеку, и договорил все-таки:

    -  Со списком нежелательных лиц. Так что, мэм, этого человека я, кажется, припоминаю, но насчет усов… Не могу заявить с уверенностью.

    -  Не помните, на какое место вы его посадили, сэр?

    -  Место, место, место… Да. Он не спрашивал никакого особого места… конечно, он последним прошел в зал ожидания… место… По-моему, двадцать второй ряд, место «ди». Нет! Я дал ему место у окна, «эй», потому что он не спрашивал, он уважал мое время. Двадцать второй ряд.

    -  Огромнейшее вам спасибо, сэр, - сказала Амалия и чуть не бегом рванула к девушке со списками пассажиров.

    Джон и Карл - видимо, уже недоумевая, - переместились следом. Девушка со списками была славненькая.

    Светлая блондинка, волосы не крашены, почти без макияжа; лицо скандинавского типа, вздернутый нос. Добропорядочная особа. Отметив все это, Амалия сказала:

    -  Милая девушка, извините за беспокойство, извините… Не посмотрите еще раз в список - кому было назначено место двадцать два «эй»? Не сочтите за труд… Рейс на Торонто, что мы уже смотрели.

    Барышня кротко переключила свой компьютер, пощелкала некоторое время клавишами и проговорила:

    -  Двадцать второй ряд, место «эй», господин Джошуа Тэкер, «короткий билет». - Увидев, что рыжая дама не понимает насчет билета, объяснила; - Билет без пересадки и не обратный.