"Прижми плотно к уху, - сказал Джон. - Плотно. За тобой «хвост». Двое. У одного «длинное ухо»; если осторожно оглянешься, он прямо у тебя за спиной сидит на лавке, прикрыт газетой с очком. Не отвечай, услышит».

    "Длинное ухо» - узконаправленный микрофон, дьявольски чуткая штука. Амалия подумала и все-таки ответила:

    -  Повтори это сержанту, Джонни. Сержант принял телефон, послушал. Аккуратно, не оглядывась, выключил аппаратик, проговорил:

    -  Извините, мэм, я на минуту… - И широкими шагами подошел к человеку с газетой.

    Амалия подошла тоже. Из любопытства.

    -  Моя извинения, сэр! - нарочито громко провозгласил сержант. - Вы нарушаете закон!

    Едва сержант проорал первое слово, как человек уронил газету и сорвал с себя наушники. Видать, ему крепко ударило по барабанным перепонкам. Раззява какой-то, подумала Амалия. Нерасторопный.

    Человек встал с лавки и объявил:

    -  Я не нарушал никаких законов!

    -  Нарушили закон, сэр, в четвертую поправку к Конституции, сэр. (Ай да белобрысый…подумала Амалия.) Вы подслушивали приватный разговор. У вас есть разрешение прокурора на использование подобного прибора в отношении служащего полиции и частных лиц? - Раззява молчал, - Нет? Я вынужден вас задержать, сэр, и составить соответствующий акт.

    Он еще не договорил, когда раззява с поразительным проворством метнул свой подслупшватель вверх в в сторону, аппаратик описал дугу - Амалия и полицейский не успели опомниться, а какой-то человек, стоявший у окна, уже поймал подслупшватель и метнулся вон из зала, по движущейся дорожке к посадочным воротам.

    Расчет был точный: для составления акта полицейский офицер должен иметь оба, так сказать, предмета - и обвиняемого, и его аппарат. Но расчет не удался, поскольку Джон стоял как раз у выхода, и он тоже был точен - подставил ногу бегущему, рухнул на него сверху и выхватил подслушиватель.

    Какая-то дама завизжала. Полицейский крепко держал псевдо-раззяву за плечо. Джон поставил беглеца на ноги и встряхнул, потому что тот, видимо, ушибся головой.

    Последовала стандартная процедура - раз-раз! Обоих нарушителей порядка поставили к стене, ощупали, и у обоих было изъято оружие, причем не какое-нибудь, а крупнокалиберные «вальтеры». Набежала небольшая толпа восторженных зевак. Очень скоро объявился полицейский наряд, увел раззяв, и Амалия высказала сержанту свое восхищение.

    -  Да что уж там, мэм, - скромно сказал сержант, и они стали проверять следующие по расписанию рейсы.

    Вернее, проверяла одна Амалия: сержант подводил ее к стойке, представлял и начинал прогуливаться по залу. Право же, это был сообразительный парень - вопреки наивному своему виду и манере смотреть куда не надо.

    Эйвона не оказалось ни в одном списке.

    -  Спасибо, сержант… - с тоской сказала Амалия. - К сожалению, это все. Огромное вам спасибо. Сержант сочувственно улыбался.

    -  Всегда рад помочь, мэм. Меня зовут Карл - Карл Эйно. А вас?

    Амалия сказала, как ее зовут, и протянула сержанту руку, прощаясь, но тот смущенно покачал головой.

    -  Извините, Амалия… э-э… вы же свидетель и потерпевшая. Нас ждут с протоколом и все прочее…

    -  Ах да, конечно, - ответила она, думая в то же время, что вот еще один влюбился и непременно попытается назначить свидание, когда закончит со своими протоколами.