Неприятно было все-таки предъявлять фальшивый паспорт. «Счастливого пути, господин Тэкер», - сказали ему, он уложил фальшивку в карман, достойным шагом прошел в посадочный рукав, а затем в самолет, сел на свое место и ощутил, как устали спина и шея. Дело в том, что, превратившись в Тэкера, он стал горбиться и втягивать голову в плечи, маскируя свой рост. Так скрадывалось дюйма три: он проверял дома перед зеркалом.

    Самолет взлетел наконец, и он похвалил себя: молодец, Берт. Чутье у тебя есть. Что, кроме чутья, могло подтолкнуть его три года назад на странный шаг: подкупить барышню из Вашингтона, из Госдела, дабы она соорудила паспорта на чужие фамилии для него и Рона? Тогда он некоторое время ходил без усов: обрился для паспортной фотографии… Дальше все было просто: открыть счета на эти фамилии, открыть кредитные карточки. С водительскими правами было сложнее, но не забывайте, господа мои, что в этом вшивом мире все продается. Права влетели в изрядную сумму, господа мои, но слава Богу - она у меня нашлась.

    Рону позвоню завтра, подумал он. Может, и сегодня Не надо тянуть, сегодня и позвоню.

    Вот кто я теперь: господин Джошуа Р. Тэкер из города Принстон, штат Нью-Джерси. Рантье. Путешествую для собственного удовольствия. Росту бы мне поменьше да стати - цены не было бы… Ох, как Нелл взовьется, да ведь никак нельзя было брать ее с собою, подружку. Интересно, нашла она уже мою записку или нет?..

    Умник был, несмотря на свои недостатки, порядочный человек, он не мог исчезнуть, оставив подружку в неведении, тем более при таких обстоятельствах. Нелл должна была знать, что его не похитили и не убили, и он оставил ей письмо - в спальне, под подушкой. До ночи не найдет. Жаль бабу, думал Умник. Амалия-то сразу поймет, что я удрал, однако Нелл ни за что ей не поверит. Ох, и крику будет… Ладно, бедствовать ей не придется, счета на нее открыты, и адвокат надежный - проживет.

    Если захочет так жить. Она ведь такая норовистая, сладкая женщина Нелл, не дай Бог! Может бросить все и уехать домой.

    Наш провидец Умник и это предвидел верно. Через три дня Нелл укатила к родителям в Миннесоту и стала работать. Счетами, открытыми на нее, однако же не пренебрегла.

    Лойера она взяла с собой.

    Узнав об этом - что произошло совсем не скоро, - Умник вдруг подумал: Боже, почему ты сделал меня таким? Чего ты добивался? Почему я не мог жить себе спокойно со сладкой бабой и, допустим, играть в джазе на ударных, как покойный отец? И он вдруг представил себя восседающим на возвышении за спинами джазистов в белых смокингах - тоже в белом, и с атласными отворотами, и с пышными ухоженными усами, и палочки, вращаясь, взлетают под колосники, а публика исходит американским национальным воплем: «У-а-у-у!»

    Однако это будет еще не скоро, а пока что Умник перелетел в Торонто, к «привязанному» рейсу на Франкфурт. Купил билет - снова эконом-класса, для неприметности, взмыл над Атлантическим океаном и тут уж позволил себе стаканчик-другой неразбавленного. Самое потешное - или самое горестное - в этой ситуации было то, что он ее предвидел. Он давно уже представил себе, что самый толковый поступок для нефтяников - именно взрыв, уничтожение вещественного доказательства. Во время какой-то встречи он даже сказал об этом Клему Гилберту, но тот пропустил его слова, мимо ушей. Да и как иначе? Вон какая команда спецов-охранников на него работает; они-то должны видеть партию хоть на три хода вперед, а?

    Прошляпили. Хотя - не могли не прошляпить. Он представлял себе, что такое протяжной стан: чугунная литая громадина в несколько тонн, пустотелая, на которую наворочены массивные стальные приспособления.