– Нет! Ты не должен так думать. Ведь тебе очень нравится играть. Даже если ты не станешь профессионалом… Ты получил травму, но не испугался.

   Джо сжал ее руку, и она вспомнила, что было позавчера. Сладостное чувство от его прикосновения и потом – жгучий стыд, когда она поняла, что он просто использует ее, чтобы заставить Лолу ревновать.

   Саманта отдернула руку и отодвинулась подальше.

   – Я не собираюсь оставаться долго, – заявила она. Пусть он не считает ее прилипалой, как его драгоценная Лола.

   – Почему? У тебя что, свидание с Питером? – едко спросил Джо, сам себе удивляясь. Отчего он так злится?

   – Он пригласил меня поужинать, но вряд ли наш ужин можно считать свиданием.

   – Не особенно надейся заарканить моего братца. Хоть он и старше меня, он еще не дозрел до женитьбы.

   Саманта сжала зубы.

   – Я никого не пытаюсь заарканить и не хочу замуж.

   – Стала феминисткой в своем колледже? А может, нацелилась на какого-нибудь молодого профессора?

   Саманта густо покраснела, вспомнив о профессоре Мерфи. Но смущение почти сразу же прошло, уступив место злости. Какое ему дело! Она ни за кого не собирается замуж, а он… пусть целуется со своей хищной Лолой!

   – Мы с твоим братом идем ужинать, потому что он не против моего общества, – холодно пояснила она.

   – И я не против твоего общества, – Джо горделиво ткнул себя пальцем в грудь. – Можешь поужинать здесь, со мной.

   – В чем дело? Неужели Лола настолько занята, что не в состоянии выкроить часок для своего жениха? – спросила Саманта с непривычной для себя резкостью.

   При воспоминании о том, как он использовал ее позавчера, сердце тревожно заныло. Да и сейчас напрасно он употребил словечко «заарканить»…

   Его глаза, казалось, готовы были прожечь ее насквозь.

   – Моя невеста здесь совершенно ни при чем.

   Саманте стало стыдно. Напрасно она сорвалась. И потом, ему действительно очень больно и плохо, вот он и злится. Лола – эгоистка, она не смогла бы пожертвовать даже малостью ради любимого человека, даже если бы знала, что от этого зависит его жизнь. И вот Джо лежит в больнице – измученный, истерзанный. Он не знает, будет ли когда-нибудь не то что играть в футбол, а просто ходить! И вдобавок она, Саманта, ведет себя как последняя стерва!

   – Давай я позвоню Питу и попрошу принести ужин сюда, – миролюбиво предложила она.

   – Я сам ему позвоню. – Джо потянулся к телефону.

   – Зачем ты велел ему снять мне отдельный номер? – спросила Саманта, когда Джо поговорил с братом. – Все равно завтра мне уезжать. За одну ночь его добродетель не пострадает.

   – Я не говорил, что ты будешь приставать к нему.

   – Как же иначе старая дева сумеет заарканить ковбоя?

   – А почему ты говоришь про одну ночь? – спросил он, не отвечая на ее поддразнивание.

   – Завтра уезжаю домой.

   – Но почему? Я еще не выздоровел. Видишь, пока я не в состоянии выписаться отсюда.

   Саманте показалось, он еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Она поспешно отвернулась.

   – Тебе уже не нужно, чтобы я сидела рядом и держала тебя за руку. У тебя есть Питер и Лола.