Говорить было неудобно, но она не отворачивалась, чтобы не обидеть его. Но все же он обиделся… Убрал руку и встал.

   – Я настолько не такой, как все, что отправил жену на пытку, лишь бы не рисковать своим мужским достоинством, – с горечью сказал Джо, опуская голову.

   Она изумленно смотрела на него, не понимая.

   – Милый, объясни… Чего ты боишься?

   Он удивленно склонил голову набок.

   – Ты никогда еще не называла меня «милым»! Только по имени.

   – Тебя это обижает?

   – Да.

   Джо почти всегда был откровенен. И болезненно раним. Такому человеку, как он, вдвойне тяжело признаваться в собственной слабости.

   – Для меня твое имя звучит как сладкая музыка, – призналась Саманта, хотя признание далось ей с большим трудом.

   Он поднес ее руку к губам и поцеловал в середину ладони. В дверь постучали – им принесли завтрак. На время еды разговор пришлось прервать.

   Покончив с завтраком, Саманта зевнула.

   – Не понимаю, почему я так устала? У меня такое чувство, словно я сегодня пробежала марафонскую дистанцию.

   Джо не позволил ей на своих ногах даже дойти до машины, настояв на том, чтобы ее отвезли в кресле-каталке. Саманта была уверена: если бы он сам мог уже ходить хоть чуточку лучше, то отнес бы ее туда на руках.

   – Тебе пришлось нелегко.

   – Сейчас мне гораздо лучше, – заверила она его.

   Он несколько секунд смотрел на нее, словно силясь прочесть ее мысли, а потом, не говоря ни слова, встал и вынес поднос за дверь. Затем вернулся, и на лице его застыло настолько серьезное выражение, что Саманте стало страшно.

   6

   Джо не сел рядом, а подошел к окну. Его правая рука крепко сжимала набалдашник палки.

   – Когда я женился на тебе, я не знал, смогу ли когда-нибудь снова ходить.

   Она все понимала, хотя и гнала прочь опасные мысли. Например, такую: если бы он был уверен, что выздоровеет, то ни за что бы не женился на такой серой мышке, как она, Саманта Лоуэлл.

   – Но ты верила в меня, и твоя вера придала мне сил, – продолжал он. Видно было, что каждое слово им передумано и пережито. – Тогда я вовсе не заботился о том, что хорошо для тебя. Мне стыдно за свой эгоизм.

   – Ты был напуган.

   – Да.

   – Я тебя понимаю.

   Джо резко развернулся к ней. Ее поразило измученное выражение его лица.

   – Неужели? Как ты можешь понимать меня, когда я сам себя не понимаю? Я был эгоистом, родная моя. Я не заботился о твоем счастье – только о своем.

   – Неправда! – Саманта энергично затрясла головой, вспомнив, как нежен он был с нею в самый первый раз…

   – Может, ты была права. В своей гордыне я полагал, что тебе достаточно быть моей женой, делить со мной постель.

   Она тоже так думала… тогда, давно. Но выбора у нее практически не было. В ином случае ее ждала долгая и одинокая жизнь без любви… И без Джо.

   – Ты любишь меня, и я бесстыдно использовал твое светлое чувство, чтобы получить желаемое.

   – Нельзя использовать то, что дается даром.

   Саманте не хотелось, чтобы он упивался сознанием собственной вины. Если Джо постоянно будет сокрушаться о прошлом, у них не будет будущего.