Издав звериный рык, я схватила нахалюгу за пышные усы железной хваткой:

    – Если ты, башка бетонная, не имеешь никакого понятия о свойствах краски для волос – это уже твои проблемы!.. Открывай, живо! А не то я сейчас вам ворота разнесу к чертовой бабушке!

    – От… крою! – простонал страж. – Только усы… пусти! Оторвешь…

    – Причем – с удовольствием!.. – Я убрала руку. Окошко захлопнулось. Заскрипели кованые петли.

    Мы ворвались в Гринмор, распугивая припозднившихся прохожих. Охранник, забившись в угол, взирал на нас снизу вверх.

    – Где он сейчас?.. – спросила я у воина, первым сообщившего о Спиртусовой подлости.

    – В «Толстом кабане», должно быть. Он на стройке только до обеда.

    – Вот и чудно! Едем!.. – Кое-что вспомнив, я слегка поворотила лошадь. – Эй, ты! Секьюрити небритый!.. Скажи-ка мне, с чего вы взяли, что я ушла в монастырь?!

    – Царь объявил…

    – Брехло коронованное! – возмутилась я. – Я ему это еще припомню… А ты заруби себе на носу: не построили еще тот монастырь, куда я по доброй воле дам себя запереть!.. Усек?!

    – У… усек!

    – Ну, бывай!.. – Я ткнула пятками в бока коня, и отряд загремел копытами по мостовой.

    – Монастырь!.. – бухтело мое командирство. – Это ж надо?! Я – и в монастырь!.. Щаз-з! Разве что в мужской… банщицей!

    Кочевники за моей спиной загоготали.

    …М-да… похоже, у Спиртуса всё-таки была нехилая предпринимательская жилка. Занюханная забегаловка, какой я ее помню после моего прошлого посещения столицы (мы в ней с ребятами победу праздновали, ой, и напили-ись… впрочем, дело прошлое!..) – исчезла. На ее месте возвышалось что-то больше похожее на европейский отель средней руки: к зданию надстроили третий этаж, побелили, вставили новые рамы. Двор огородили и расчистили. Поставили новую конюшню и сарай для повозок. Старую обшарпанную вывеску сменили на свежую – яркую, красивую, бросающуюся в глаза, с изображением упитанного кабанчика, отдыхающего на серебряном блюде, с яблоком во рту и петрушкой в ушах. Из окон лился свет, внутри играла музыка… неудивительно, что харчевня процветает! Чего я не могу сказать о совести ее хозяина…

    Въехав во двор, мы спешились. К одноглазому кочевнику, выглядевшему солиднее всех, подбежал расторопный слуга в красной форменной куртке:

    – Добро пожаловать! Желаете у нас остановиться, или так, перекусить?..

    – Не твое собачье дело! – огрызнулся одноглазый, сраженный безупречным сервисом.

    – Как прикажете! – и не подумав обидеться, поклонился паренек. – А лошадей не дозволите напоить?

    Его широкая улыбка напомнила мне вечно довольных служащих Макдоналдса. Ну, Спирт, ну, ты посмотри – обо всём позаботился, стервец!..

    – Напои, – сказала я. – И накормить можешь тоже… Хозяин на месте?

    – Не могу знать.

    – А если подумать? – сдвинула я брови. Кочевники сурово нахмурились.

    – Не могу знать, госпожа, – не дрогнул вышколенный «персонал».