Голос его звучал хрипло:

– Поверь, я не вижу тут ничего смешного.

Она вдруг заметила, что уцепилась за него, как цеплялся за нее Алекс, просыпаясь после страшного сна. Она попробовала оттолкнуть его, но он только сильнее сжал ее в своих объятиях.

– Перестань сопротивляться. Я не причиню тебе боли.

– Нет, причините. Вы сделаете мне так же больно, как те люди – маме.

– Это будет совсем по другому. Тебе будет хорошо. Клянусь, тебе это понравится. – Он успокаивающе гладил ее по голове, а когда ее рыдания стихли, печально добавил: – Вернее, тебе это понравилось бы.

– Мне это не понравилось бы. Из за вас я чувствую себя странно… мне жарко… и…

– Ш ш, нам лучше сейчас не говорить о том, как ты себя из за меня чувствуешь. – Он достал из рукава обшитый тонким кружевом носовой платок и утер ей щеки. – И ни в коем случае нельзя говорить о том, что чувствую я.

Она сделала глубокий судорожный вдох и отстранилась от него.

– Я не буду делать того, что мне не хочется.

– Конечно, не будешь. – Он вложил ей в руки платок. – Высморкайся.

Она взглянула на тонкое полотно и покачала головой.

– Сморкайся, – приказал он. – Господи, хоть тут я настою на своем!

Марианна высморкалась и сразу же почувствовала себя лучше.

Он поднялся с колен и снова посадил ее на стул.

– Можешь поработать еще час – но не больше. – Он повернулся к двери. – И завтра поспи подольше.

Она с изумлением поняла, что он уходит.

– Я никогда не сплю долго.

– Завтра будешь. – Он оглянулся на нее. – Или я сам отнесу тебя обратно в постель.

– Я не позволю вам… – начала было она, но, встретившись с ним взглядом, замолчала.

– Не надо, – мягко сказал он. – Не начинай все сначала. Грегор объяснил мне, что я должен тщательно балансировать, но я не думаю, чтобы это мне удалось, если ты будешь все время спорить со мной. – Он открыл дверь, и свечи замигали на сквозняке. – Нам обоим придется держать себя в руках, и – видит Бог – для меня это нелегкая задача. Грегор может тебе подтвердить – сдержанностью я никогда не отличался.

Весь вид Джордана в эту минуту подтверждал его слова: напружинившееся тело, лихорадочно блестевшие глаза, нетерпеливый взмах руки. Он застыл на пороге, готовый ринуться вон из комнаты.

– Куда… куда вы идете?

– Собираюсь нанести визит одной моей знакомой даме. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, чем мы будем заниматься?

Марианна знала, чем он будет заниматься. Она могла ясно представить себе, как он лежит в постели с разметавшимися длинными волосами, внимательно наблюдая за тем, как…

– Нет!

– Я все равно не рассказал бы. Это было бы недопустимым нарушением правил поведения со стороны опекуна. – Закрывая за собой дверь, он бросил: – Спокойной ночи, Марианна.

* * *

Когда Джордан въехал верхом во внутренний двор замка, Грегор поджидал его, прислонившись к каменной стене конюшни.

– Не желаю слышать от тебя ни единого слова, – отрывисто произнес Джордан. Грегор игнорировал приказ:

– Она не была готова.

– Нет. – Джордан смотрел прямо перед собой невидящими глазами. – Она заплакала, черт подери!

– Ах, а из за тебя женщины еще никогда не плакали!

– Это заставило меня почувствовать себя… Это было ужасно. – Он возмущенно посмотрел на Грегоpa. – Если бы я точно не знал, что такое невозможно, я поклялся бы, что это ты подучил ее, как себя вести.

– Зачем? Ей достаточно просто быть самой собой.