Ну да ладно. Пришло время нашим героям заняться тем, ради чего они сюда явились. Пришло им время встретиться лицом к лицу с Марией. Наконец-таки.

– Надо торопиться, одна нога там, другая – здесь, – заметил Ги, приближаясь к тронному залу.

Он многозначительно указал головой в сторону окна, за которым уже намечались блики приближавшегося рассвета. Всего через несколько минут ему придет пора обращаться в коня, и в таком виде принц рискует застрять в Белой башне. Как говорится, плавали, знаем.

Однако у самых дверей зала Эдуард замялся.

– Вы и вправду думаете, что у нас получится? – неожиданно спросил он. – Там, по ту сторону, наверняка куча народа. – Он окинул критическим взглядом свой военный мундир не по мерке. – Узнают ли они меня?

– Узнают, – заверила Джейн. – Все получится.

– Или получится, или мы все погибнем, – добавил Ги. – Но хоть за правое дело.

Эдуард кивнул и положил ладонь на дверную ручку.

– Постойте! – вскрикнул вдруг Гиффорд и повернулся к Джейн. – Мне необходимо кое-что тебе сказать.

– Прямо сейчас?

– Не знаю, представится ли другой случай. – Он набрал воздуха в легкие и выпалил: – Я проявил слабость. Стал жеребцом, когда следовало оставаться человеком. Но сейчас не могу войти туда и принять свою судьбу, какой бы она ни была, не сказав: я весь принадлежу тебе. Во плоти мужчины ли, в конской ли шкуре… Я твой, Джейн.

Девушка встала на цыпочки, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Останься со мной, Ги.

Он вздохнул.

– Никогда в жизни мне еще так не хотелось избежать превращения.

– Но раньше ты ведь даже не пытался. Попытайся теперь!

Гиффорд пристыженно покачал головой.

– На протяжении большей части жизни мне всегда легче было от всего убежать. Что, если таково веление моего сердца – убегать? Что, если мне не суждено навести порядок в собственной душе и я никогда не сделаюсь тем мужчиной, какой тебе нужен? Но, Джейн, – он взял ее руку и поцеловал, – дорогая Джейн. Ты и есть моя душа. Мой родной дом. Пусть у меня есть только половина жизни, я посвящаю ее тебе. Я… я люблю тебя.

– Любишь? – шепотом спросила она.

– В тот миг, как я увидел вас впервые, моя душа взметнулась вам навстречу.

– Правда?

– Нет, – признался он, – не совсем. Но ведь строка хороша, верно?

– Ги, – вздохнула она, – говори по-человечески, пожалуйста.

– Когда я впервые тебя увидел, то подумал: такая красивая девушка никогда меня не полюбит. Я истинной красы не знал дотоле. – Муж погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. – Потому что тогда я еще не знал тебя по-настоящему. Не знал, какая ты умная, храбрая, добрая, как ты неизменно верна себе. Моя леди Джейн. Никого на свете я не пожелал бы себе в спутницы жизни, кроме тебя.

Ее глаза сверкали.

– Я тоже люблю тебя.

– Честно?

Она улыбнулась.

– Честно. Но у меня есть один вопрос.

– Какой же, миледи?

– Ты видишь свет вон в том окне?

Ги моргнул, еще ничего не понимая.

– Что?

Джейн обняла ладонями его лицо.

– Солнце взошло, – прошептала она, – видишь?

– Не может быть! Я же все еще человек.

– Солнце взошло, а ты все еще человек, – подтвердила Джейн.

Ги закрыл глаза и впервые за шесть лет восемь месяцев и двадцать два дня ощутил кожей прикосновение лучей родного светила.