– Можно я какое-то время поживу с дедушкой в его комнате?

– Зачем? – спросила госпожа Нам.  – Дедушка болен. Тебе будет неудобно жить с ним в комнате.

– Как раз из-за его болезни я и хочу это сделать. Ему ужасно одиноко. А я смогу стать для него хорошим собеседником, ну или иногда одеяло поправить.

На самом деле у меня были свои причины, чтобы жить с дедом в одной комнате. Во-первых, я смогу быть подальше от этой психопатки и сохраню себе жизнь, а во-вторых, смогу получить от деда информацию.

Он иногда забывал людей, не разговаривал, жил в каком-то своем пространстве и времени. Но иногда сознание возвращалось, словно мигающая лампочка. И я решил дождаться именно такого момента. Дождусь и задам вопросы про эту семейку и их дочь. Особенно хотелось спросить о тех детях, которые стали жертвами этой сумасшедшей.

Они ведь тоже выросли в детском доме и надеялись на счастливую жизнь после усыновления. Мои братья, мои товарищи. Все, что им досталось, – маленький могильный холмик. Это было жестоко по отношению к ним. Они заслуживали теплых лучей солнца, а получили темноту и холод сырой земли.

Со мной такое произойти не должно. Всю свою сознательную жизнь я отодвигал собственное благополучие на второй план, поэтому теперь не мог вот так умереть. Надо двигаться к свету, оставив за спиной темноту и негатив этого места.

У каждого человека есть свой запас энергии. Она определяет взаимоотношения людей в этом мире. Когда я объявил, что хочу какое-то время пожить с дедушкой в его комнате, мой решительный вид никому не позволил усомниться в серьезности моих намерений, поэтому все дружно согласились.

Где-то в глубине души, я немного посмеивался над их наивностью. Они, конечно, прошли закалку непредсказуемыми поступками своей больной на голову дочери, но у них не было шансов победить меня. Я читал в учебниках по истории о трех китайских государствах, о том, как известные полководцы проигрывали сражения величайшим стратегам. У меня тоже была своя тактика ведения боевых действий на этом поле.

Уже в первые дни проживания с дедушкой выяснилось, что у него была совсем не начальная стадия деменции. Он не узнавал себя в зеркале и каждый раз думал, что на него сморит профессор Ким.

– Извините, профессор! Я все спрятал как надо.

Было совершенно непонятно, что он имел в виду под этими фразами. Я очень хотел достать из сундуков его памяти, покрытых толстым слоем слабоумия, какие-то обрывки прошлого. Но он ни с кем не собирался разговаривать.

– А ты кто такой?

Дедушка часто задавал мне этот вопрос, но особо на контакт не шел. А мне очень надо было его разговорить, чтобы узнать все тайны этого змеиного логова. На каком-то этапе я подумал, что, вместо слов, больше могут сказать его жесты и поведение. Наконец дедушка выдал одну из своих тайн.

Из-за деменции он плохо спал по ночам. И вот однажды дед поднялся с кровати, вышел из комнаты и направился к сараю. Со скрипом открыл дверь и вошел внутрь. Разглядеть, что он там делал, я уже не мог. На следующий день вечером я сам отправился туда на разведку.

В пропахшем гнилью сарае удалось обнаружить много неожиданных находок.

В основном это была старая сельскохозяйственная техника. Но тут в глаза бросился необычный деревянный ящик. На крышке неровными буквами было написано «Вещи Тончжу». Я, словно завороженный, попытался его открыть. В нем оказались кусок рыболовной сети, булыжник, загранпаспорт и билеты на самолет.

Это никак не укладывалось в моей голове.

Я задумался. У меня богатая фантазия, и я решил, что сеть и булыжник – это орудия убийства. Сетью можно связать жертву и забить камнем до смерти. Загранпаспорт наверняка требовался для того, чтобы сбежать за границу после убийства семерых, считая меня, приемных детей.

Но в ящике лежал и второй паспорт, оформленный на имя профессора.