|
Заметьте, что погиб он через сутки после обыска в штабе НБП (официально: место расположения газеты «Лимонка»). Мол версия случившегося такова: разумно предположить, что и в городе Электросталь, по месту юридического адреса НБП должен был также быть произведён обыск. Был, очевидно, выписан ордер на обыск. Ключи от помещения должны были находиться у Бурыгина. Офицеры ФСБ привезли его, заставили открыть помещение. В ходе обыска и допроса, зная, что он офицер и пограничник, а значит возможно военный руководитель «ужасного заговора проекта Россия», его пытались заставить заговорить. Но майорское упрямство мне довелось наблюдать в поезде «Душанбе — Москва», когда он не согласился отдать камуфляжные брюки, одетые на нём. «У меня там кальсоны.» «Сними!»,настаивали узбекские пограничники. «Не сниму...!» Они собирались снять майора с поезда. А это значит — его нашли бы в арыке мёртвого. На пути в Таджикистан мы были задержаны девять раз. Бурыгин уже знал криминальные нравы узбекских сил правопорядка. И он всё же упрямился. Тем более он смело держал себя со «своими» ФСБ, я так предполагаю. 30 марта подверглись обыску мы в Новосибирске, штаб НБП в Москве и 30 или 31 марта — состоялся обыск по нашему электростальскому адресу. Логично? Да ещё и как! В Барнауле к нам присоединился шофёр. В отличии от Николая, Алексей Голубович умел водить. И очень хорошо. Мы забрали свою машину с консервации. Пока доехали на ней в центр города из посёлка, где она хранилась, убедились, что за нами установлена широкомасштабная слежка, не только три автомобиля (возможно больше, но мы зафиксировали три), но и индивидуальные агенты на улицах. Втроем мы остановились в гостинице «Советская», Артём предпочёл жить у Юры Абрамкина. Пять дней ушли у нас на ремонт и подгонку УАЗика. Только 5 апреля утром мы выехали в Алтай. На одном из перевалов, о сюрприз! Встретили Семёна Пирогова. Он сел в нашу машину. Сбросив Пирогова в Банном, уже темнело, мы рванули на хутор. До маральника мы доехали тяжело, но без особых проблем, в маральник ездили из деревни если не ежедневно, то ездили, потому снег там был преодолим. В полукилометре от маральника мы увязли в снегу. Хуже всего, глубоко внизу под снегом и тонкой коркой льда уже лежала вода. Попытки продвинуться сколько-нибудь значительно вперёд, не увенчались успехом. Мы заночевали в машине. На следующее утро Мишка отправился в Банное за трактором, Голубович остался в машине, а я и Артём пошли по снежной метели на заимку, проваливаясь до пояса в воду. Когда мы вошли через два столба без ворот и затем углубились в хутор, наши выходили из бани. С голыми ногами и в тулупах. Они осатанели от радости, увидев нас. УАЗик привёз трактор «Беларусь» через пару часов. К ночи выпив водки, привезённой мною, и наевшись до отвала маральего мяса, мы разместились все в одной жарко натопленной избе. На завтра, на 7 апреля у нас были обширные планы. ЭПИЛОГ Они взяли нас в семь утра. Светало. В начале залаяла собака. «Люди идут!» — закричал Димка, спавший у окна. «Много. С оружием!» Мы стали вскакивать. Ещё через несколько минут в дом вломились вооружённые бойцы. «Лежать, суки! Всем оставаться на местах!» Ну и так далее, строго по телевизионным передачам и фильмам. Полуголых они выгнали нас в снег, опрокинули на колени и расположились полукругом. Меня — впереди. Кого-то били прикладами. Кто спал в трусах — был в трусах. Я был босиком в майке и чёрных трикотажных брюках. Без очков. Всего их было не менее двух взводов. У некоторых на спине значились большие литеры «ФСБ». Командовал ими высокий худощавый тип в тёмных очках. Меня подняли из снега и повели в избу, позволили одеться. Среди хаоса перевёрнутых кроватей начался обыск. |
