|
Пренебрежительно фыркнув, Джессика опустилась на колени рядом с сестрой. – Возможно, он и не лорд, но человек он, безусловно, смелый. Продолжая рассматривать лицо незнакомца, Розалинда молча кивнула. Да, мужчина он видный, красивый, но и суровый. Чувственный рот говорил о пылком темпераменте и в то же время о строгой сдержанности. Этот человек, кажется, привык повелевать. Оно и неудивительно, ибо, судя по покрою и изяществу его платья, он знатный джентльмен. В то же время мускулистые руки, жилистое, подтянутое тело свидетельствуют, что он не чуждается физических упражнений. – Может быть, у него есть с собой какой нибудь документ или визитная карточка с именем, фамилией и адресом? – высказала свое предположение Джессика. – Мы наверняка должны известить кого нибудь о случившемся. Розалинда, поколебавшись, помотала головой. – Я бы не стала без крайней необходимости обшаривать его карманы. Он сам расскажет о себе, когда очнется. – Но это разрушит чары таинственности, – с сожалением сказала Джессика. – Скорее всего он окажется этаким сухарем, исполненным сознания собственной важности, с восемью детьми в придачу. Что ж, может быть, и так. Укутывая своей шалью широкие плечи незнакомца, Розалинда думала, что все это не имеет ни малейшего значения. Для нее он навсегда останется героем. Стивен медленно приходил в себя. Он чувствовал какое то покачивание. Где он, уж не на корабле ли? Нет, по всей вероятности, в каком то экипаже. Место, где он лежал, было очень узким – не подвинуться ни влево, ни вправо. Во всем теле ощущалась боль. Господи, уж не положили ли его в гроб как умершего? Земля полнится ужасными слухами о погребенных заживо людях. В следующий же миг его глаза открылись. К своему облегчению, он увидел, что находится в затянутом брезентом фургоне. Тесно же ему потому, что его со всех сторон окружают сундуки и ящики. Лежит он на удобном соломенном тюфяке, а сверху на него наброшено легкое стеганое одеяло. Голова буквально раскалывается от боли. Сделав усилие, он попытался поднять руку, но кто то бережно поймал его кисть. – Не трогайте повязку, – сказал хрипловатый голос. – У вас сильный ушиб головы. Скосив глаза направо, он моргнул. Возле него на коленях стояла леди Калибан. Вернее, миссис Розалинда Джордан. Когда она опустила его руку, случайный солнечный луч, проникший через какое то отверстие, озарил сзади ее золотисто рыжие волосы, и они засверкали с яркостью хорошо отшлифованной бронзы или золота. Их блеск напомнил одновременно и блеск янтаря. В них как будто играли все краски осени, хотя люди, лишенные воображения, возможно, сказали бы, что они просто светло коричневые. Ее лицо выражало ту же легкую иронию, в глазах светился тот же ум, что и накануне, на сцене. Однако мягкое тепло, струившееся из ее темно карих глаз, и их глубина оказались для него неожиданностью. Он пристально смотрел в эти бездонные, шоколадного цвета глаза, зачарованный тем, что они излучают на него всю свою доброту и участие. – Как вы себя чувствуете? – спросила она. Если глаза у нее были словно бы шоколадные, то голос напоминал лучшие сорта бренди, напитка очень приятного и в то же время опьяняющего. Если уж прибегать к подобным сравнениям, то можно сказать, что у нее был сливочный цвет кожи. Она, казалось, воплощала в себе все, что ему нравилось. Как бы она не приняла его за полного идиота, вдруг испугался он. И наконец выдавил: – Хорошо. – Это слово вырвалось из пересохшего горла словно вороний карк. Она протянула руку к стоявшему рядом кувшину. – Боюсь, после всего, что вы перенесли, мои слова показались вам насмешкой, и все же я должна спросить: не хотите ли воды? Он кивнул; миссис Джордан налила воды в оловянную кружку и поднесла к его губам. После того как он напился, она опять села на пятки. |
