Если и было в его облике что‑то действительно необычное, так это глаза. В них сквозила почти влюбленность, когда они жадно впивались в Джарльза. Будто он для этих глаз был самым интересным экземпляром человеческой породы в целом мире. Но Армон Джарльз был сильной личностью. Находясь под воздействием гипнотического взгляда брата Домаса, он все‑таки смог оглянуться на маленького человека в черном, появившегося у него за спиной. Это был дьякон Дез.

– Здесь он в вашем распоряжении, брат Домас. – сказал Дез. – Первосвященник Гонифаций попросил меня предупредить вас, что этот экземпляр не должен быть испорчен. Слишком больших трудов стоило его заполучить. Он нам дорого обошелся. У вас будут большие неприятности, если с ним что‑нибудь случится.

Не сводя глаз с жертвы, брат Домас торопливо ответил:

– Меня не так легко испугать, маленький человечек. Ты знаешь не хуже меня, что мои методы еще только в стадии эксперимента и результаты их непредсказуемы. Если его мозг не выдержит – значит, не выдержит! Таковы мои условия, я не даю гарантий!

– Я предупредил вас, – сказал Дез.

Брат Домас подошел к брату Джарльзу, двигаясь довольно проворно для столь тучного человека.

– Я подробно изучил твое досье и имел возможность внимательно прослушать твою речь на Великой площади, – он указал на солидографический проектор, продолжая смотреть на Джарльза. – Ты очень интересно рассуждаешь. Ты идеалист.

Его тон походил на тон хирурга, рассматривающего необыкновенную опухоль.

– Я оставляю вас, – сказал Дез. – Пойду сообщу его первосвященству о вашем намерении отнестись к этому случаю как к обычному эксперименту .

Брат Домас оглянулся.

– Ты, маленькая злобная рептилия! Твой ограниченный самодовольный мозг тоже чрезвычайно интересует меня. Хотел бы я на досуге покопаться в нем. Или хотя бы мозгу твоего господина Гонифация. Там уж есть над чем поразмыслить. Чего бы я не отдал, чтобы поработать с таким мозгом!

Лицо Деза стало каменным.

– Маска, маска, я тебя знаю! – брат Домас разразился грохочущим смехом. – Разве тебе не известно, что больше всего меня интересуют люди, скрывающие свои мысли и чувства под маской равнодушия? Это дает прекрасный материал для работы! Огромное поле деятельности!

Дез вышел в сопровождении дьяконов, которые только что привели сюда Джарльза.

– Домас снова впился взглядом в Джарльза. И теперь, напряженно изучая его, он, казалось, весь растворился в нем.

– Искренности в тебе более чем достаточно, – продолжил брат Домас, будто читая по его глазам, как в книге. – И негативизма тоже хватает, к тому же достаточно сильного.

Джарльз сделал над собой усилие и отвернулся.

– Нет, я не собираюсь гипнотизировать тебя, – сказал Домас, продолжая смотреть на него в упор. – Гипноз только мешает моей работе. Он, как и анестезия, уничтожает те реакции, которые необходимы мне для исследований.

Теперь он перестал рассматривать Джарльза.

– Лучше уж садись, – священник указал на стул.

Тут Джарльз заметил приближающихся к нему священников. Эмблемы на их рясах, с переплетающимися нервной и кровеносной системами, указывали на то, что они принадлежат к Третьему кругу Иерархии, кругу докторов и психиатров невысокой квалификации.

Двое из них подхватили Джарльза за локти и потащили к креслу. Уже не надеясь на спасение, он все‑таки оказывал им сопротивление. Ему удалось ударом кулака сбить одного из священников с ног. Остальные схватили его за руки и усадили в кресло, стоящее в центре комнаты.