– Ты меня убил, – тихо сказала старушка.

У Сергея дернулась нижняя челюсть, и лицо на мгновение стало беспомощным, почти детским.

– Мам… – начал он, но она развернулась и побрела к дому.

Варя по-прежнему хваталась за нее, а старушка, кажется, и не замечала этого.

Сергей смотрел им вслед так, будто хотел, чтобы их фигуры навечно выжгло у него перед глазами. Затем поправил часы на руке и выпрямился.

– Это бред какой-то, – пробормотал он, вышел за ворота и с пустым лицом пошел к своей машине. Паша сонно обнял отца за шею. Он устал.

– В жизни не думал, что дети на такое способны, – Морж опустился на корточки напротив него, упираясь одним коленом в землю. Пашин отец, услышав голос Моржа у себя за спиной, дернулся всем телом и попытался повернуть голову, но Паша еще крепче обхватил его за шею.

– Спасибо вам, – выдохнул Паша. Получилось что-то булькающее и смазанное. Губы были мокрые и скользкие, но Морж, кажется, понял.

– Он сбежит, пока никто ни в чем не разобрался, – негромко сказал он. – Собой я тоже не горжусь. Пять лет отсидел за грабеж, а когда вышел, думал, что завяжу. Вот только на работу меня никто не брал. А он взял. Но теперь хватит, пора заняться чем-нибудь нормальным. Надоело, – Морж помолчал. – Никогда не хотел детей заводить. Думал, от них одни проблемы.

Он криво улыбнулся, хлопнул Пашу по плечу и встал. Какие-то люди тут же подскочили к нему, о чем-то начали спрашивать, но Морж качнул головой и пошел прочь, в темноту – где-то там стояла его машина, и Паша мысленно пожелал ему удачи, а вслух только жалко, мокро закашлялся.

– Если скорая через две минуты не приедет, я и их засужу, – звенящим голосом сказал Пашин отец.

Тут заговорил Илья. Он по-прежнему сидел на траве, сцепив руки на затылке и раскачиваясь из стороны в сторону. Хотя бы ругаться перестал.

– Мне теперь до пенсии будет чего пацанам во дворе рассказывать. Я думал, ты реально ее разорвал.

Паша наконец опустил глаза на картину, лежавшую рядом с Ильей. У самого края была оторвана длинная тонкая полоса – она печально свисала вниз. Вытянув руку, Паша бережно приложил ее обратно. Когда подклеят, будет незаметно.

– Был такой жуткий треск! Я решил, будто ты ее напополам, – повторял Илья, как заведенный. – Темно ведь, и этот мужик тоже не разобрал, да?

– Я уж думал, до тебя не дойдет, – прохрипел Паша и поморщился от яркого синего света.

Перед воротами остановилась скорая помощь, и он хотел сказать, что с ним и так все в порядке, но, попытавшись встать, передумал.

– Не шевелись, – отец крепче прижал свою ладонь ему между лопаток. – Тихо, лежи.

– Да вы не переживайте, у него голова крепкая, как этот… кокос, – сказал Илья, и на его лице вдруг проступило какое-то понимание. – Ой. Я вас по-другому себе представлял. Вы чего, тот самый папаша, которого мы искали?

– Доброе утро, тормоз, – слабо пробормотал Паша и закрыл глаза.

Глава 15. Время историй

Он проснулся от яркого света, шума листьев и настойчивого пения птиц. Приподнявшись на локте, Паша посмотрел в окно: деревья колыхались под ветром, мягко стуча ветками о подоконник. Он перевел взгляд на часы, громко тикавшие на столе: полвосьмого. Вчерашний доктор велел больше спать, но, как назло, не хотелось, и он с трудом, морщась, встал с продавленного дивана.

Накануне вечером они провели в больнице часа два: Пашу таскали из кабинета в кабинет, а отец что-то складно врал про то, почему его сын в таком виде, а он сам – без документов.