— Это истинно так, ваше величество.

— Я желаю увидеть какое-нибудь из твоих чудес, Джеди, — сказал фараон.

И настал час пророчеств. Зрители не сводили глаз с этого человека. На их лицах застыло зачарованное выражение. Чародей, однако, не торопился приступать к своему делу, он просто застыл близ ложа фараона, сложив руки на груди и словно обратившись в каменную глыбу. Потом, окинув быстрым жгучим взглядом всех, он усмехнулся, обнажив белые зубы.

— Справа от меня бьется сердце, которое не верит в меня, — проговорил наконец Джеди.

Собравшиеся зашептались, стали в недоумении переглядываться. Фараон же, довольный проницательностью чародея, обратился к своим друзьям с вопросом:

— Есть ли среди вас тот, кто отрицает прорицание Джеди?

Командующий Арбу пожал плечами:

— Мой господин, я не верю в эти магические фокусы. Я считаю их шарлатанством. Каждый хочет казаться кем-то, когда ему нечем занять время.

— К чему сотрясать воздух словами, если чародей уже находится здесь, рядом с нами? — вопросил Хуфу и приказал: — Приведи льва и спусти на него, а мы посмотрим, сможет ли он остановить хищника магией и заставить повиноваться своей воле.

Это предложение царя не убедило командующего.

— Простите меня, ваше величество, но я не имею дел со львами. Однако пока я стою прямо перед ним, возможно, он сумеет испробовать свое волшебство на мне. Если он так хочет, чтобы я поверил в него, пусть заставит меня подчиниться своей воле и лишит контроля над собственным телом.

Повисло тяжелое молчание. Одни из присутствовавших встревожились, на лицах других можно было прочесть ликование или просто желание поглазеть на то, что произойдет дальше. Все обратили взоры к чародею, чтобы увидеть, как он поступит с упрямым командующим. Джеди стоял спокойно, все так же сложив руки на груди. На его тонких губах застыла усмешка. Фараон расхохотался:

— Арбу, ты правда так мало себя ценишь?

С ошеломляющей самоуверенностью командующий заявил:

— Я, ваше величество, решителен и непоколебим благодаря силе моего разума. Он не просто не верит, но насмехается над зазнайством каких-то шарлатанов.

При этих словах лицо принца Хорджедефа побагровело от гнева. Бросив уничижительный взор на командующего, принц повернулся к отцу:

— Да исполнится его желание. Позволите ли вы Джеди принять этот вызов?

Фараон посмотрел на рассерженного сына, потом сказал чародею:

— Что ж, давай посмотрим, как твое волшебство сломит силу разума нашего друга Арбу.

Командующий высокомерно смотрел на волшебника. Он хотел с презрением отвернуться, но вдруг почувствовал, что из черных очей на него нисходит неизъяснимый мощный поток. Сопротивляясь этой силе, Арбу пытался повернуть шею, дабы избавиться от пронизывающего взгляда и неодолимого притяжения, которое не давало ему даже шевельнуться, но понял, что его воля и в самом деле сломлена. Арбу не мог отвести глаз от мерцающих черных зрачков Джеди, которые горели и сверкали, словно два кристалла, отражающих свет луны. Взгляд полководца потускнел, будто свет мира угас в нем. Арбу почувствовал, что его сердце, сердце великого воина, обуял страх и он подчинился чужой воле.

Убедившись, что воздействие его сверхъестественных способностей достигло требуемого эффекта, чародей гордо выпрямился.

— Садись! — властно, но негромко повелел он командующему.

Арбу, словно пьяный, прошел к креслу и упал в него с обреченной покорностью. Силы оставили его. Взгляд стал как у кролика перед удавом.

Все ахнули в изумлении. Принц Хорджедеф облегченно вздохнул и горделиво улыбнулся. Джеди с почтением посмотрел на фараона и учтиво сказал:

— Ваше величество, я могу заставить его сделать все, что ни пожелаете, и он будет не в силах противиться любой вашей просьбе, но я не хотел бы поступать так с человеком, подобным ему, — одним из самых достойных полководцев Египта и близким другом фараона.