|
— Кто из тех, кого мы сейчас видим вокруг нас, способен размышлять? Право же, Атос, вы сгущаете краски… — Пожалуй, — задумчиво отозвался Атос. — В самом деле… Трактирная челядь не в счет… — Он быстрым, испытующим взглядом окинул террасу. — Еще какой-то молодчик, по виду горожанин, и тупой на беспристрастный взгляд юнец с соломой в волосах, от которого за туаз несет навозом… Возможно, я излишне нервничаю. Но ставки слишком высоки, Портос, и мы обязаны предусмотреть все случайности… — Любезный Атос, — с чувством сказал Портос. — Я перед вами прямо-таки преклоняюсь, сами знаете. Но должен сказать прямо: порой вы бываете удивительно несносны. Обратите внимание, я учел все ваши замечания, я говорю о важных вещах исключительно по- испански… — Господа, господа! — вмешалась незнакомка. — Умоляю, будьте чуточку серьезнее! Оба нехотя умолкли. Что до д'Артаньяна, то его улыбка стала прямо-таки зловещей. Он наконец-то обрел то, чего так долго ждал, — несомненное оскорбление, высказанное, если рассудить, прямо в лицо человеком при шпаге, несомненным дворянином, несмотря даже на его странное имя, тем более произнесенное при даме, которая, хоть и выдавала себя за белошвейку, принадлежала, несомненно, к более высоким сферам… Его рука стиснула рукоять шпаги. И все же он подавил первый порыв, не ринулся с террасы сломя голову, решил выждать ещё немного. Кровь его кипела — но стремление поближе познакомиться с разворачивавшейся на его глазах интригой оказалось сильнее. «Прекрасно, — подумал он. — Кое-что начинает проясняться. Если незнакомец по имени Рошфор, как только что прозвучало, имеет отношение к кардиналу, кто же, в таком случае, эти люди? Ясно, что они принадлежат кпротивостоящей стороне, но таких сторон чересчур много, чтобы можно было делать выводы уже теперь…» — Я серьезен, милая герцогиня, — заверил Портос. — Как никогда. «Герцогиня! — вскричал про себя д'Артаньян. — Вот так история! Положительно, тайн и загадок на меня свалилось больше, чем я того желал! Как бы не раздавило под этакой тяжестью! Но когда это гасконцы пасовали?!» — Тс! — шепотом прикрикнула красавица. — Портос, вы, право, невозможны! Запомните же, что меня зовут Мари Мишон… Я — белошвейка, ясно? Атос мягко произнес: — Милая Мари, вам не кажется, что белошвейка, разъезжающая в карете парой, в блеске драгоценностей, все же рано или поздно наведет кого-нибудь на подозрения? «Он чертовски умен», — великодушно отметил д'Артаньян. Красавица сделала гримаску, словно собиралась заплакать: — Атос, Портос прав: вы сегодня положительно несносны. Я так привыкла к этой именно карете… Не хотите же вы сказать, что я должна была надеть рубище или что там ещё носят настоящие белошвейки? Я и так оставила дома большую половину своих драгоценностей… В конце концов Портос прав: вокруг нас лишь тупое простонародье, не способное думать и подмечать несообразности… — Вы уверены, что среди них нет шпионов кардинала? — До сих пор я не видела никого, кто подходил бы под это определение, — твердо заявила герцогиня. |
