|
— Я боюсь показаться навязчивым. Человеку в моем положении — с тощим кошельком, туманным будущим и полным отсутствием заслуг — легко сделаться навязчивым… — Вздор, — решительно сказал Рошфор. — Не будьте так мнительны… Что там, любезный? Да, это как нельзя более кстати… Он взял из рук робко приблизившегося хозяина бутылку вина, налил полный стакан и протянул д'Артаньяну. Гасконец осушил его единым махом, и импровизированное лекарство оказало свое действие: слабость отступила, стало теплее, появилась некоторая уверенность. — Ну? — нетерпеливо прикрикнул Рошфор. — Где ваш лекарь, горе- трактирщик? Долго прикажете дожидаться? — За ним послали, ваша милость… — хозяин трясся, как сухой прошлогодний лист. — Надеюсь, с молодым дворянином не случилось ничего страшного? — Страшное случится с кем-нибудь другим, если молодому человеку не будет оказано достойной заботы, — небрежно ответил Рошфор. — Ну, живо, поторопите там этих болванов и раздобудьте лекаря хоть из-под земли! Глянув вслед хозяину, покинувшему помещение в полуобморочном состоянии, он вновь обернулся к д'Артаньяну: — Итак, эти господа были настолько любезны и уделили моей скромной персоне столько внимания, что даже выслали на Амьенскую дорогу убийц… Что ж, люди они решительные. Чутье подсказывает мне, что этих господ звали Атос, Портос и Арамис… — Вы правы только в отношении первых двух, — сказал д'Артаньян, раскрасневшийся от вина. — Арамиса с ними не было… Они и в самом деле мушкетеры короля? Рошфор ответил с тонкой улыбкой: — Я бы выразился несколько иначе: мушкетеры господина де Тревиля. Бога ради, не подумайте, что я хочу сказать что-то, роняющее достоинство нашего христианнейшего короля, но вряд ли b{d`l вам государственную тайну, если уточню, что его величество кое в чем уступает своему великому отцу… Например, в решимости и воле, а также умении управлять государством… Вас, провинциала, не коробят ли, часом, такие вещи? — Ну что вы, — сказал д'Артаньян, отнюдь не желая выглядеть провинциалом. — До нас доходят разговоры, что его величество, как бы деликатнее выразиться, не горит желанием взять в собственные руки бразды… — Вот именно, — кивнул Рошфор, понизив голос. — К счастью, его величество достаточно умен, чтобы передать вышеупомянутые бразды тем лицам, которые по уму и решимости этого достойны… Легко понять, что я говорю о кардинале. Поверьте, д'Артаньян, это великий человек. Плохо только, что его замыслы не в состоянии оценить наша буйная знать, находящая порой поддержку у… — Я понимаю, — сказал д'Артаньян. Он и в самом деле понял, что Рошфор имеет в виду королеву — кое-какие тонкости были известны и в Беарне… — Мне показались странными их имена… — начал он осторожно. — Имена, как легко догадаться, вымышленные, — сказал Рошфор. — Сыновья из знатных родов так порой поступают, записавшись в мушкетеры. Вот, кстати, вы, случайно, не называли им свое? — Конечно, называл, — гордо ответил д'Артаньян. — Это плохо, — задумчиво сказал Рошфор. |
