– Жаль, что так нескоро.

– Вы доживете, Ив.

Ив не ответил. Он вдруг снова вспомнил сцену в аэропорту Коломбо. «Подводная свалка с контейнерами старинных ядов…» «Так они работают…» Чувство горечи и тревоги, охватившее его тогда, не проходило. Интересно, кто этот человек? Ив так и не видел его лица… Наверно, его можно узнать по голосу, если они когда‑нибудь встретятся. Человек говорил на американском сленге, но с заметным акцентом. Голос был высокий, резкий, с каким‑то поскрипыванием, а тон – высокомерный, даже враждебный. С таким откровенным недружелюбием Иву еще не приходилось сталкиваться.

По мере того как работы КОВОСа превращались в серию процедур по текущей очистке и контролю за состоянием атмосферы и вод планеты, интерес к ним со стороны основной массы жителей Земли постепенно угасал. Строгие правила, которыми руководствовались контролеры, все чаще вызывали обиды, раздражение, даже сопротивление со стороны тех, чьи планы и дела КОВОС обязан был контролировать. Об этом знал Высший Совет экономики, знала Академия наук, знал Высший Совет Планирования Будущего – орган наивысшей координации в масштабе всей планеты – верховный «рулевой» космического корабля – Земли.

В соответствии со старинным статутом, КОВОС был контрольным органом этой последней – верховной инстанции, занимавшей самую высокую ступень иерархической лестницы, сосредоточившей в себе все организации, которым народы Земли доверили управление планетой. Но КОВОС, расходуя огромные средства, казалось, ничего не давал взамен – ведь чистота воздуха и прозрачность вод стали привычными и естественными для новых поколений. Океаны, подернутые маслянистой нефтяной пленкой, дымное удушающее марево смога над городами стали для жителей Земли атрибутами истории – почти такими же, как костры инквизиции и войны… Чего не случалось в минувшие времена, пока человечество не вышло на рубеж новой эры!

«Мы – как кондиционер в жилом помещении, – часто повторял Вилен, – пока исправен, его просто не замечают». Конечно, рядом с теми, кто трудится на переднем крае науки, кто производит материальные ценности, создает моря энергии, «мусорщики планеты» малозаметны. И все‑таки…

– О чем задумались, Ив? – Голос Рема прозвучал необычно мягко. – Уж не о вашем ли оппоненте из Коломбо?

Ив даже вздрогнул от неожиданности: «Мысли, что ли, читает?» Он удивленно взглянул на своего соседа.

– Угадали, об этом тоже…

– Не стоит сохранять в памяти. Пройдет еще немало времени, прежде чем мудрость станет достоянием всех людей Земли. Мудрость, а с ней – подлинный такт и гармония в отношениях каждого к каждому. Это будет величайшим достижением эпохи, в которую мы едва вступили. Но думаю, даже и спустя столетия отдельные «аномалии» в человеческих взаимоотношениях все же будут возникать. Каждый из нас слишком сложен, и, вероятно, это не так уж плохо.

– Конечно, вы правы, – задумчиво сказал Ив. – И все же… В школах этим вопросам уделяют столько внимания.

– Уделяют… Тем не менее во всех случаях серьезных испытаний – ответственных исследований, работ на внеземных станциях – члены будущих творческих коллективов проходят проверку психологической совместимости. Повторяю, интеллект каждого из нас – великое неведомое, бесконечность, к тому же таящая в себе в каких‑то формах и опыт бесчисленных минувших поколений с его положительными и отрицательными сторонами… Радикально перестроить все это, создать надежный заслон реминисценциям прошлого одной системой школьного воспитания – пусть даже самого совершенного – за короткий срок жизни нескольких поколений невозможно.