– Вы имеете в виду Тунгусский феномен начала прошлого века?

– Хотя бы и его.

– Насколько могу припомнить, для него выдвигались и иные объяснения.

– Выдвигались. Но если на Кергелен обрушится рой ледяных глыб, не вышедших на орбиту, «Тунгусский феномен» здесь может повториться.

– Надеюсь, всерьез нам это не угрожает?

– Авторы эксперимента тоже надеются, и тем не менее…

– В нужный момент мы примем необходимые меры.

– Итак, – полушутливо резюмировал Ив, – на сегодняшний день ваш институт не располагает информацией, которая могла бы хоть в какой‑то степени заинтересовать КОВОС.

– Рад был бы доставить вам удовольствие, – улыбнулся Главный координатор, – но… Всю информацию вы и так регулярно получаете через свою Кергеленскую базу. «Хоть в какой‑то степени», – задумчиво повторил он, глядя поверх головы Ива. – Подождите‑ка… Хотя это и не имеет к вам прямого отношения, но, кажется, вашей базе мы сообщили… А может, и не сообщили… Вы что‑нибудь слышали о новой, не известной до сих пор болезни дельфинов?

– Эпидемия?

– Нет. Всего два случая. Пока два случая. Но оба с летальным исходом.

– И что это такое?

– Мы сами не знаем. Возбудителей или даже причину заболевания установить не удалось.

– В чем дело?

– Месяца три назад в нашем дельфинарии появился больной дельфин – из неосвоенных. Никто его никогда не тренировал. Но он, конечно, как и большинство дельфинов, контактировал не раз с нашими воспитанниками. Он явно приплыл в дельфинарий за помощью. «Дикари» часто появляются у нас, и в случае необходимости мы им помогаем. К сожалению, этому помочь было уже нельзя. У него начинался паралич, и через несколько дней он погиб. Вскрытие не показало никаких патологических изменений. Ни в одном органе. Дельфин был еще молодой. Гибель без видимых причин?.. Одна из наших биологинь заинтересовалась этим случаем. Она очень долго изучала мозг погибшего животного, наблюдала за дельфинами, которые контактировали с больным. И – ничего… Ни один из наших дельфинов не заболел. Однако ей удалось выяснить, откуда прибыл больной дельфин. Она направила в те места одного из наших, воспитанных в дельфинарии. Он должен был разыскать больных, если они там еще были, и привести в наш дельфинарий. Она хотела продолжать исследования. Кое‑кто из наших биологов посмеивался над ее энтузиазмом, но…

– Но, – повторил Ив, почему‑то взволнованный этим рассказом.

– Но, – продолжал Главный координатор, – неожиданно она получила второго пациента. Им оказался наш дельфин, тот, которого она послала на розыски. Наш никого не привел с собой – видимо, не встретил больных. Однако у него оказались симптомы того же заболевания, от которого погиб первый дельфин. И через несколько дней не стало и его. Снова паралич и снова никаких видимых причин болезни.

– Кроме его путешествия?

– Да. Но само по себе оно не может рассматриваться как причина. Дельфины, воспитанные в нашем дельфинарии, плавают по всем океанам. Мы уже уточняли в других институтах: с подобными заболеваниями дельфинов наука столкнулась впервые.

– Откуда же приплыл первый дельфин?

– Очень издалека. Какие‑то острова в северо‑западной части Тихого океана. Впрочем, локализация могла быть только приблизительной. Наши сведения базируются на данных, сообщенных одним дельфином другому.

– Как зовут эту женщину, которая занималась заболевшими дельфинами?

– Нора Рокк.

– Я хотел бы поговорить с ней.