– Вероятность повреждения искусственных сооружений невелика, – сказал вице‑президент, – а людей, если, конечно, все выполнили требования инструкции, – ничтожна.

– Итак, полная неудача? – спросили сзади.

– В связи с условиями, выдвинутыми КОВОСом, да, – задумчиво произнес вице‑президент. – Это своего рода ультиматум академика Вилена: только в случае успешного вывода на орбиту первого блока после анализа итогов – второй запуск. Поскольку первый блок вывести не удалось…

Он умолк и пожал плечами.

– Значит, первая неудача поставила под сомнение весь эксперимент?

– Антарктический эксперимент с самого начала предусматривал четыре запуска, – спокойно сказал Рем. – Четыре, а не один. Авторы проекта с самого начала допускали, что из четырех запусков полностью успешным может оказаться только один. Позиция академика Вилена поставила всех нас в очень жесткие рамки, поэтому мы долго колебались, какой блок выбрать для первого запуска. И ошиблись.

– Что вы предлагаете? – спросил вице‑президент.

– Я считаю, что запуск мог бы быть продолжен в соответствии с первоначальным планом. У нас остались три полностью подготовленных объекта и есть еще время. Но сейчас, по‑видимому, все зависит от мнения представителя КОВОСа. Если он считает, что в создавшейся ситуации эксперимент должен быть приостановлен, я не стану возражать. И, вероятно, никто из высокой комиссии тоже.

– Можно было разговаривать, если бы тут находился сам академик Вилен, – заявил один из членов комиссии, – а сейчас все это пустая трата слов.

– Но здесь полномочный представитель Вилена с правом решающего голоса, – возразил вице‑президент. – Давайте выслушаем и его мнение.

Все взгляды устремились на Ива.

«Вот оно, то, о чем говорил Вилен, – мелькнуло у него в голове, – кажется, сейчас все зависит от моего слова. Вилен тогда упомянул о способности нестандартно мыслить… А могу ли я мыслить нестандартно? Как поступить?»

В зале наступила полная тишина, члены комиссии напряженно ждали, и вдруг в эту тишину ворвался резкий тревожный голос, шедший с одного из экранов:

«Экстренное сообщение. Купол наземной части Моусона пять минут назад сильно поврежден падением космического объекта. В городе пожары. Связь прервана».

Члены комиссии заговорили все разом. Многие поднялись со своих мест.

«Это решение, – подумал Ив. – И оно пришло само. Вилен оказался прав…» Ив вдруг вспомнил Оду: «Что, если она не воспользовалась подземным убежищем?!»

– Заседание закрывается, – громко сказал вице‑президент. – Но в связи с разрушениями в Моусоне нам всем пока придется остаться здесь.

– Подождите, – раздался резкий голос Рема. Наклонившись к переговорному устройству, он что‑то спросил и поднял руку, требуя тишины. Все смолкли. На одном из боковых экранов появилось лицо директора публичной информации.

– По вашей просьбе повторяю экстренное сообщение: «Падение неопознанного космического объекта на город Моусон произошло в двенадцать часов пятьдесят восемь минут по местному времени. В двенадцать пятьдесят восемь… В городе большие разрушения и пожары. Туда уже направлены группы спасателей».

Рем снова поднял руку.

– Все слышали? В двенадцать часов пятьдесят восемь минут… За две минуты до нашего запуска. Катастрофа в Моусоне никак не связана с Антарктическим экспериментом.