– У вас будет их три, – ответила Синди. – У одного человека в Париже их уже пять. Но вы станете одним из самых активных почитателей его таланта. Если хотите слетать в Квебек, я могу позвонить Декомбу и предупредить о вашем приезде.

На ленч они отправились в «Ла Гренуй». Карпентера вроде бы в Нью Йорке не знали, но ему удавалось заказывать столики в самых популярных ресторанах.

– Буду вам очень признателен. Меня очень интересует его творчество. Я вот думаю, сможет ли он отлить скульптуру по фотографии. Не моей. Приятельницы. Я хочу сделать ей подарок.

– Даже не знаю. Надо спросить у него. Я сомневаюсь, что он работает по фотографиям. С живых моделей он скульптуры отливает. Может...

Карпентер вновь улыбнулся.

– Сменим тему. Совсем недавно я узнал то, о чем даже не подозревал. Проявил чудовищное невежество. Я понятия не имел, что вы миссис Анджело Пери но, то есть жена знаменитого автомобилестроителя и президента «ХВ моторс». Я думал, вы просто владелица художественной галереи.

– Когда то давно я, между прочим, ложилась под каждого автогонщика, а потом была тест пилотом. – Губы Синди разошлись в широкой улыбке. – Скажите мне, что когда то вы были просто матросом, мистер Карпентер.

– Я скажу, что для вас я Боб, а не мистер Карпентер.

– Тогда я, разумеется, Синди.

– К сожалению, в морском флоте я не служил, Синди. Но зато летал. Сидел за штурвалом большого самолета радара. А потом вот встретил вас. И очень вами увлекся.

Она покачала головой.

– Нет, нет и еще раз нет, Боб.

– Извините.

– Я не могу отрицать, что польщена. Но я самая верная женщина из тех, с кем вам доводилось встречаться.

Карпентер глубоко вздохнул, покраснел.

– Скажите мне, кто этот мужчина? – спросил он. – С женщиной в красном. Вроде бы знакомое лицо.

– Винсент Гардена, Боб.

– Попытался сменить тему... Простите, что позволил себе...

– Некоторые подкатываются куда грубее.

– Не смог сдержаться.

– Возможно. Так мне звонить Декомбу?

– Даже не знаю. Давайте я еще раз похожу по вашей галерее. Может, найду что нибудь и получше. Синди усмехнулась.

– Я знаю, что вы хотели бы найти. Так поговорим об искусстве?

2

В апреле жители Гринвича еще не выказывали желания появляться на пляже. Погода стояла теплая, но вода не успела прогреться. Ван приехал из Кембриджа на уик энд и остановился у бабушки Алисии. Ван и Энн сидели на песке в Гринвич Пойнт, наблюдая, как с запада надвигается шторм.

Солнце, однако, еще пробивал ось сквозь разрывы в серых тучах. По воде уже бежали белые барашки.

Ван был в темно синем спортивном костюме, Энн – в серой куртке с капюшоном и красных шортах. Ноги она подставила солнцу.

Мимо них прошел мужчина, выгуливающий собаку. Поровнявшись с ними, он кивнул и проследовал дольше. Когда мужчина отошел ярдов на двести, рука Вана, ранее лежавшая на талии Энн, нырнула под ее куртку и легла на грудь, заметно прибавившую в размерах с той встречи на яхте. Бюстгальтер Энн носила крайне редко.

Ван заканчивал второй курс Гарварда. Учился он хорошо, и все шло к тому, что его приняли бы в Юридическую школу, если бон подал заявление. Ван еще не принял решения, но, несомненно, уже задумывался об этом. Энн в следующем году заканчивала Гринвичскую академию.

– Нам не обязательно ждать окончания учебы, – заметил Ван. – Мы можем пожениться после того, как ты закончишь второй курс Рэдклиффа.

– У нас еще три года, чтобы подумать об этом, – ответила Энн.