Джейси взглянула в открытое, дружелюбное лицо Сары.

— Сегодня никто из детей не пришел в школу. Кроме Криса и мальчика Макалистеров, Томаса-младшего. И я решила…

— Что жители поселка объявили вам войну? — закончила за нее Сара. — Что ж, мужчины, возможно, и думают так. Это они не позволили, если вы еще не догадались. Но у женщин другое мнение… мы хотим, чтобы наши детки учились, получили образование и прожили хорошую жизнь. Большинство из нас на вашей стороне.

Надежда коснулась сердца Джейси мягким, ласковым ветерком. Она провела рукой по волосам, которые окончательно растрепались от этого, без конца ею повторяемого, жеста. Она вздохнула.

— Битва может оказаться безнадежной, Сара, — сказала она. — Мужчины умеют отравлять нам жизнь. Посмотрите на несчастную Дарлис… ее бы надо отправить в больницу. Не думаю, что смогу жить с этим.

Сара не поняла ее.

— Да что вы, мисс, Йэн Ярбро никогда вас и пальцем не тронет… насколько я знаю, он даже подзатыльников не дает своему мальчику.

Джейси знала, что Сара права: как бы ни был зол Йэн, рук он не распускал.

— Я не боюсь своего мужа, — устало сказала она. — Но другие…

Сара покачала головой.

— Они суровые, наши мужчины, и хотят быть хозяевами. Но большинство из них не обидит ни женщины, ни ребенка.

Джейси рассеянно кивнула. Она надеялась, что женское население Иоланды не собирается поставить ее во главе восстания, потому что ей этого совсем не хотелось. Во всяком случае, не сейчас.

— Я рада, что вы ухаживаете за Дарлис, — сказала она и вышла из магазина.

К тому моменту, как, представив Нэнси полный отчет и забрав мальчиков, Джейси по жаре вернулась домой, у нее страшно разболелась голова и одолела тошнота. Крис остался в Корробори-спрингс поиграть с новым другом, и в доме стояла благословенная тишина.

Она приняла две таблетки аспирина, доплелась до спальни, сбросила туфли и со стоном повалилась на кровать. В комнате было жарко, поэтому через некоторое время Джейси сняла с себя всю одежду за исключением бюстгальтера и трусиков.

Несколько минут она лежала, борясь с болью, а потом провалилась в беспокойный, лихорадочный сон, состоявший из череды бессвязных кошмаров. Тот, который она, проснувшись, помнила особенно отчетливо, был самым страшным. Ей привиделось, что они с Йэном занимаются любовью, но в последний момент Йэн превратился в Ридли и их с Йэном божественное соединение превратилось во что-то уродливое и жестокое.

Ощущение было настолько пугающе реальным, что Джейси почувствовала себя больной и слабой, поднявшись с кровати. Даже умывание холодной водой не развеяло ужас, нагнанный сновидением. С ним она спустилась на кухню.

Приехал Йэн и привез с собой Криса. Тот не переставая тараторил об их с Томасом-младшим планах на ближайшие каникулы. Покрытый грязью и пропитавшийся потом Йэн слушал его вполслуха. Его взгляд следовал за Джейси, которая сновала между работающим на газе холодильником, плитой и столом.

У Джейси сжималось сердце, потому что глаз Йэна выглядел скорее хуже, чем лучше. После того, как он умоется и поест, она внимательно осмотрит его повреждения. Может быть, стоит показаться врачу, но она знала, что он высмеет ее предложение. От этого ее раздражение только нарастало.

Она со стуком поставила на стол большую плошку с картофельным пюре, провела по волосам, которым уже требовалась стрижка, посмотрела на Криса и заставила себя улыбнуться.

— Пойди и умойся, дорогой, — сказала она мальчику. — Обед готов.

Крис улыбнулся в ответ и поспешно бросился приводить себя в порядок. Йэн задержался, как Джейси и предполагала.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал он со своей обычной прямотой.