Укусинда рухнула на ступени, словно мешок картошки. Перегнида вскочила на поверженную противницу и исполнила на её спине нечто вроде джиги под аккомпанемент сдавленных стонов и хруста костей. Вхутмас быстро наклонился к своему телохранителю и шепнул ему что-то. Рзекуш шагнул навстречу ведьме. В его руках вдруг материализовался длинный тяжёлый кнут, кончик со свистом рассёк воздух и устремился ей в лицо. Старуха ловко поймала смертоносное оружие и с нечеловеческой силой рванула его к себе. Рзекуша буквально выдернуло из рядов, словно морковку из грядки, и швырнуло ей под ноги. Он вскочил было, но тут старая ведьма легко, словно балерина, крутанулась на одной ноге, и костяной протез врезался в физиономию телохранителя.

– Да что же это такое! Взять её! – рявкнул во весь голос Джалаллом Вхутмас; но верный Ипа, наверное, впервые за всю свою карьеру пребывал в беспамятстве…

Старуха остановилась и с леденящим душу воплем рванула тельняшку на груди.

– Я фпомнила! – ликующе возвестила она, потрясая метлой. – Я фпомнила фсё!!! Тепевь вам квыфка, уводы!!!

Оседлав помело, ведьма с улюлюканьем ринулась вниз, в мгновение ока достигла сцены и, прямо на лету выхватив у долговязой девицы свои вставные челюсти, взмыла под потолок.

– А сейчас повеселимся! – крикнула она оттуда.

Длинные пальцы пришли в движение, сплетаясь и расплетаясь, слова заклятия гулким эхом заметались в воздухе, отражаясь от стен.

Громила первый осознал происходящее и с воплем «Тикаем!» бросился за кулисы, увлекая за собой Джихад и Кактуса. Они успели буквально в самый последний момент – спустя секунду старинное боевое заклятье «Обосраться и не жить» сработало.

Если бы перед ведьмой стоял один человек, его буквально вывернуло бы наизнанку; но, будучи растянутым на несколько сотен зрителей, колдовство неминуемо ослабело. Люди бледнели, хватались за животы и нетвёрдыми шагами устремлялись в проходы. Ведьма снова захохотала и сделала несколько пассов. Тяжелые створки дверей вдруг захлопнулись, лязгнули входящие в пазы засовы. Оханье и стоны наполнили зал.

Кактус осторожно, одним пальцем отодвинул занавес и выглянул.

– Жуть! – коротко прокомментировал он, оборачиваясь к своим друзьям.

– Я могла бы снять её оттуда… – задумчиво сказала каюкерша, запуская руку под колет.

– В другой раз, – быстро отозвался гориллоид. – Сейчас тебе за это никто не заплатит, понимаешь?

– Какой ты рассудительный, милый! А может, всё-таки…

– Не стоит.

– А не та ли это ведьма, о которой говорил Иннот? – прищурился Кактус.

– Похоже, она самая. Ладно, ребята, как насчёт того, чтобы побыстрей убраться отсюда?

– Крути ещё! – ободрил его Твадло.

Маленький альбинос оправился от побоев и теперь с детским любопытством ждал, когда вода хлынет в яму.

Пыха с кряхтеньем вцепился в металл. С каждым поворотом становилось легче. Трубы буквально содрогались под напором воды.

– Где здесь эмжо? – осведомилась Перегнида, притормозив.

Бледный как мел человек указал трясущейся рукой в конец коридора. Ведьма наклонилась к нему и прошептала несколько слов; жертву тут же стало пучить и раздувать.

– Лично против тебя я ничего не имею, – сообщила Перегнида, обернувшись. – Так что это была немотивированная агрессия.

Бедолага взвизгнул тонким голосом – и взорвался, разбрызгивая по стенам внутренности, спустя миг после того, как за инфернальной старухой захлопнулись двери сортира.

– Заклятие «Умри, но сдохни», трёхсекундная задержка, – пробормотала Перегнида.