|
Наклонившись, Ребус заглянул внутрь. Свет на стоянке горел – возможно, его не выключали и на ночь. В углу просторного зала первого этажа Ребус разглядел камеру наблюдения. Помнится, напарник Уолша говорил, что обычно камера направлена именно на то место, где был избит Федоров, но потом ее развернули в другую сторону. Что ж, подумал Ребус, смысл в этом есть. Если уж человек работает на многоэтажной парковке, то свою тачку он поставит там, где за ней можно присматривать, то есть – под объектив камеры наблюдения. Начхать на чужие машины, главное, чтобы своя была цела и невредима.
Ребусу вспомнились слова Макрея – «выглядит серьезнее, чем есть на самом деле». Все эти связи, которые он сумел нащупать… неужели и они – пустышка? Кэт Милз, она же Потрошительница, заигрывает с сотрудниками и приглашает Ребуса на свидание… Александр Федоров ездит в Глазго, ужинает с Риорданом, пьет с Кафферти и погибает в испачканных спермой штанах… Женщина в капюшоне. Федоров на парковке. Выглядит серьезнее, чем есть на самом деле, или… или во всем этом действительно что‑то кроется? «Cherchez la femme, инспектор». Поэт и его либидо… Ребус вспомнил, что у Леонарда Коэна есть альбом под названием «Смерть бабника». Одна из композиций так и называлась – «Никогда не возвращайся домой с эрекцией». А другая – «Настоящая любовь не оставляет следов». Следов имелось в избытке – кровь на парковке, машинное масло на брюках убитого, сперма на нижнем белье. Cherchez la femme… Ответ был где‑то рядом. Ребус почти физически ощущал его в воздухе.
25 ноября 2006 года. СубботаДень девятый
43
Ранним утром Ребус взял в автомате парковочный талон и, дождавшись, пока шлагбаум, судорожно дергаясь, встанет вертикально, въехал с Касл‑террас на верхний уровень стоянки. Следуя знакам‑указателям, он спустился на второй этаж, где находилось помещение охранников. Напротив стеклянной будки было много свободных мест. Выбравшись из «сааба», Ребус подошел к дверям дежурки и, постучав, толкнул дверь. – Эй, в чем дело?! Джо Уиллс сидел за столом, сжимая обеими руками чашку чая. Узнав Ребуса, он слегка расслабился. – Здравствуйте еще раз, – приветливо кивнул Ребус. – Что, бурный вчера выдался вечерок? Уиллс не побрился, его глаза были мутны и покраснели, к тому же он не надел галстук. – Я только опрокинул пару стаканчиков, как вдруг мне на мобильник звонит эта стерва, Потрошительница, – принялся объяснять он. – Билл Прентис, мол, заболел, так не могу ли я выйти утром вместо него. – И вы с радостью согласились, – закончил Ребус. – Несмотря ни на что. Потрясающая дисциплинированность и преданность служебному долгу. – Опустив взгляд, Ребус заметил на столе свежую газету. Причиной смерти Литвиненко стало отравление полонием‑210. Что это за яд такой, Ребус понятия не имел. – Так что вам нужно? – поинтересовался Уиллс. – Я думал, вы свои дела давно закончили. Кружка охранника была украшена эмблемой городской радиостанции «Разговор». – У вас случайно нет с собой молока? – спросил Уиллс без особой надежды, но Ребус уже переключил свое внимание на экраны камер наблюдения. – Вы ездите на работу на машине, мистер Уиллс? – Иногда. Не очень часто. – Помнится, вы говорили, что попали в аварию. – Ничего серьезного. Во всяком случае, тачка все еще бегает. – Она сейчас здесь? – Нет. – Почему? – Уиллс собирался ответить, но Ребус остановил его, подняв вверх палец. |
