|
Знал, но ничего не сделал. В те времена все было немного по‑другому, и иначе я просто не мог. Кафферти торговал наркотиками, и ему, естественно, не могло понравится, что конкурент сбивает ему цены… – Ребус надул щеки и с шумом выпустил воздух. – Ты недавно спрашивала, помню ли я свои первые дни в полиции. Я тогда соврал, сказал, что не помню, но на самом деле… Я пришел в уголовный розыск сразу после полицейского колледжа, и в первый же обеденный перерыв старшие товарищи посоветовали мне поскорее забыть все, чему меня учили. «Здесь идет большая игра, сынок, – сказали мне, – в которой участвуют только две команды: мы и они»… – Ребус отважился бросить на Шивон один короткий взгляд. – Бывало, некоторые ребята выпивали лишнего за обедом, у других арестованные случайно падали с лестницы или налетали на двери… Но что бы ни случилось, ты обязан был прикрывать своих – всех, кто играет в твоей команде. И когда в суде я давал показания против Гарри Гудира, я отлично знал, что прикрываю коллегу, который и подставил старика.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Шивон, продолжая пристально смотреть на него. – Что, черт побери, я со всем этим буду делать? – Не знаю. Со временем что‑нибудь да придумается… Она покачала головой: – Как это похоже на тебя, Джон!.. То, что ты рассказал, было очень давно, но промолчать ты, конечно, не мог. Тебе непременно нужно было вывалить все это на меня! – Я надеялся, что ты отпустишь мне грехи. – Боюсь, ты обратился не по адресу. – Шивон замолчала. Плечи ее поникли, потом она глубоко вздохнула. – Одна из сестер сказала, ты явился сюда сразу после субботней вечеринки, пьяный… – Ну и что? – Оказывается, здесь был еще один детектив… – Инспектор Стоун. – Ребус кивнул. – Он боялся, что я могу добить нашего пациента – отключить аппаратуру, перерезать воздушный шланг, просто сломать ему шею. – Ты, как всегда, прешь напролом. Неужели так трудно схитрить, Джон? – Ты хочешь сказать, что я веду себя как слон в посудной лавке? – Это уж тебе решать. Ребус немного подумал. – Нет, – сказал он наконец. – Не как слон, а как бык. Бык, который сумел удрать от топора мясника. Он поднялся. Шивон тоже встала и смущенно смотрела, как Ребус склоняется над телом Кафферти, от всей души желая, чтобы он очнулся. – Ты действительно расскажешь ему, что все это сделал Гудир? – спросила она. – А что, у меня есть варианты? – спросил Ребус, не поворачивая головы. – Предоставь это мне, – сказала она, беря его под локоть и слегка подталкивая к двери. – Я обещаю, этот маленький говнюк свое получит. Времена изменились, теперь никто не станет его покрывать или делать вид, будто ничего особенного не случилось. – Кстати, – встрепенулся Ребус. – Вчера я побывал у Андерсонов… Шивон воззрилась на него в немом изумлении. – Ты побывал у… Зачем? Они же наверняка знают, что ты больше не работаешь в полиции. – Их дочь на днях вернулась домой из колледжа. Знаешь, она действительно очень похожа на Нэнси. – Ну и что? – Ничего. Я вызвал Роджера Андерсона на улицу и сказал ему, что, по моему мнению, в тот вечер, когда убили Федорова, он узнал Нэнси. Узнал, потому что видел ее на записи… Это давало ему ощущение власти, которым он наслаждался, – вот почему Андерсон никак не мог оставить Нэнси в покое. Зато ему очень не понравилось, когда я намекнул, что все дело, возможно, в сходстве Нэнси и его собственной дочери… – Воспоминание заставило Ребуса улыбнуться. |
