По крайней мере какое-то время нам будут разрешать принимать пищу  и  пить

воду из-под крана.

   Когда  спала  температура,  процесс  трансформации   пошел   быстро   и

решительно. Почти одновременно нас с Гэйл заставили замереть.  Она  в  тот

момент сидела за столом, а я опустился на колени и едва видел ее  краешком

глаза.

   На руке у Гэйл уже начали образовываться гребни.

   Они многому научились, пока жили внутри Верджила,  и  теперь  применяли

совсем другую тактику. Часа два все мое тело невыносимо чесалось и  зудело

- два часа в аду, но потом они наконец прорвались к мозгу  и  нашли  меня.

Многовековые по их шкале времени попытки увенчались успехом, и теперь  они

получили возможность  общаться  с  неповоротливым,  медлительным  разумом,

который когда-то владел вселенной.

   Они отнюдь не были жестоки. Когда концепция  вызванного  их  действиями

неудобства и его нежелательности стала понятна этим  маленьким  существам,

они сразу принялись за работу,  чтобы  устранить  неприятные  ощущения.  И

пожалуй,  перестарались.  Еще  час  я  пребывал  в  состоянии  абсолютного

блаженства, лишив их всякой возможности контакта.

   На следующее утро нам снова разрешили двигаться.  Главным  образом  для

отправления физиологических нужд: от кое-каких продуктов жизнедеятельности

они не могли избавиться сами. Я послушался - моча оказалась фиолетовой,  и

Гэйл последовала моему примеру. Мы долго смотрели друг  на  друга  пустыми

глазами, потом она выдавила из себя улыбку.

   - Они с тобой тоже разговаривают? - спросила Гэйл.

   Я кивнул.

   - Значит, я не сошла с ума.

   В последующие двенадцать часов контроль ослаб, и мне удалось  набросать

значительную часть этой рукописи. Подозреваю,  что  в  это  время  в  моем

организме шла еще одна война. Гэйл могла немного шевелиться, но  не  более

того.

   Когда они снова вернули себе всю полноту  власти,  нам  было  приказано

обняться, и мы без колебаний подчинились.

   - Эдди... - прошептала Гэйл, и мое имя стало последним звуком,  который

донесся до меня снаружи.

   В таком положении, стоя, мы и срослись. Через несколько часов наши ноги

превратились в массивную опору, которая растеклась по полу во все  стороны

сразу. Отдельные отростки поползли к окну, к солнечному свету, и на  кухню

- к источнику питьевой воды.  Вскоре  филаменты  добрались  во  все  концы

комнаты, содрали краску и штукатурку со стен, затем обивку и наполнитель с

мягкой мебели.

   К следующему утру трансформация завершилась. Я теперь не  очень  хорошо

вижу, и мне трудно судить, на что  мы  похожи.  Видимо,  на  две  огромные

плоские  клетки,  распустившие  во  все  стороны  сростки   филаментов   и

растекшиеся по квартире. Великое имитирует малое.

   Мне было приказано продолжать записывать свои впечатления, но скоро это

будет невозможно. День ото дня, по мере того как нас поглощают находящиеся

внутри мыслители, оба наших разума теряют устойчивость. С каждым днем наши

личностные  характеристики  утрачиваются.