Верджил протянул руку к пробке, затыкающей слив.

   - Знаешь, Эдвард, я...

   Он так и не договорил. Я схватил лампу, бросил ее  в  ванну  и  тут  же

отпрыгнул назад, потому что вода буквально взорвалась облаком пара и искр.

Верджил закричал, судорожно дернулся - затем все замерло. Лишь  продолжала

шкворчать лампа, да от его волос поднималась тонкая струйка дыма.

   Я поднял крышку унитаза, и меня тут же стошнило. Потом я  зажал  нос  и

прошел в гостиную. Ноги вдруг отказались держать меня  -  и  я  рухнул  на

диван.

   Примерно через час, порывшись на кухне, я нашел  коробку  отбеливателя,

нашатырь и бутылку виски. Вернулся в  ванную  и,  старательно  отворачивая

взгляд от Верджила, налил в ванну сначала виски, потом  нашатырный  спирт,

потом высыпал отбеливатель. Хлорка тут же забурлила в  воде,  и  я  вышел,

плотно затворив за собой дверь.

   Когда я вернулся домой, в квартире звонил телефон, но я не стал снимать

трубку. Вдруг это из  больницы?  Или  Бернард?  А  может,  полиция.  Легко

представлялось,  как  я  буду  с  ними  объясняться.  "Генетрон"   напрочь

откажется подтвердить мой рассказ. Бернард вообще заявит,  что  ничего  не

знает.

   Я ощущал невероятную усталость во всем теле, мускулы сжимались в  тугой

узел от напряжения и... Даже не знаю, как  можно  назвать  такое  чувство.

Чувство, возникающее после...

   Осуществления геноцида?

   Совершенно дикая мысль. Я не мог поверить, что своими руками убил сотни

триллионов разумных существ.  Уничтожил  целую  галактику...  Смехотворное

обвинение. Но мне было совсем не смешно.

   Гораздо легче верилось в то, что я убил человека,  своего  друга.  Дым,

оплавленный каркас лампы, растекшаяся лужица пластика розетки,  обгоревший

провод...

   Верджил!

   Я бросил ему в ванну включенную  лампу  для  загара.  Меня  по-прежнему

мутило. Сны, города,  насилующие  Гэйл  (что,  интересно,  с  его  прежней

подружкой, Кандис?). Вода, утекающая в трубу. Галактики, рассеянные вокруг

нас. Бесконечный ужас... Но одновременно  -  огромный  потенциал  красоты.

Новая форма жизни, симбиоз, трансформация.

   Убил  ли  я  их  всех?  На  мгновение  меня  охватила  паника.  Завтра,

подумалось  мне,  я  схожу  туда  и  простерилизую  квартиру.   Что-нибудь

придумаю. О Бернарде я даже не вспомнил.

   Когда вернулась домой Гэйл, я спал на диване. Поднялся я, чувствуя себя

очень скверно, и она тут же это заметила.

   - Ты не заболел? - спросила Гэйл встревоженно, присаживаясь на край.

   Я покачал головой и спросил:

   - Что у нас сегодня на обед? - Язык меня не слушался. Слова давались  с

трудом.

   Гэйл положила руку мне на лоб:

   - Эдвард, у тебя температура. Очень высокая.

   Я дотащился до ванной и взглянул на себя в зеркало.  Гэйл  остановилась

позади меня.

   - Что это? - спросила она.

   Под воротничком рубашки вся шея у меня была исчерчена  белыми  линиями.

Как на шоссе. Видимо, они проникли в мой  организм  уже  давно,  несколько

дней назад.