Как бы я себя чувствовал, если бы в меня пересадили триллион  крошечных

китайцев? Я улыбнулся в темноте и в  тот  же  момент  едва  не  вскрикнул:

существа, обитавшие  у  Верджила  внутри,  были  совсем  чужими  для  нас,

настолько чужими, что я или Верджил даже не могли рассчитывать на  быстрое

понимание. Может быть, мы вообще никогда их не поймем.

   Однако это все домыслы, а я  очень  хорошо  знал,  что  на  самом  деле

относится к реальности. Спальня. Городские огни,  просвечивающиеся  сквозь

тюлевые занавески. Спящая Гэйл. Это очень важно. Гэйл, спящая в постели.

   Снова мне приснился тот самый сон. На этот раз город вошел через окно и

набросился на Гэйл. Огромный, шипастый, ползучий, весь в огнях,  он  рычал

что-то на  непонятном  языке,  состоящем  из  автомобильных  гудков,  шума

большой толпы и грохота строек. Я пытался бороться с ним, но  он  все-таки

добрался до Гэйл... и превратился в поток мерцающих  звезд,  рассыпавшихся

по постели, по всему, что нас окружало. Я  резко  проснулся  и  до  самого

рассвета больше не сомкнул глаз. Встал, оделся вместе с Гэйл  и  поцеловал

ее перед уходом, ощутив сладострастную реальность доверчивых  человеческих

губ.

   Затем отправился на встречу с Бернардом. В его распоряжение  был  отдан

кабинет в одной из больших  пригородных  больниц.  Я  поднялся  лифтом  на

шестой этаж и воочию убедился, что могут сделать известность и состояние.

   Прекрасно обставленная комната, изящные гравюры  на  шелке,  украшающие

стенные панели из дерева,  мебель  из  хромированного  металла  и  стекла,

кремового цвета ковер, китайская бронза, полированные шкафы и столы.

   Бернард предложил мне чашку кофе. Я не стал отказываться. Он сел  сбоку

от письменного стола, я - напротив него с чашкой кофе во влажных  ладонях.

На нем был  серый  с  иголочки  костюм.  Седые  волосы  и  четкий  профиль

дополняли картину.  В  свои  шестьдесят  с  лишним  он  здорово  напоминал

Леонардо Бернстайна.

   - По поводу нашего общего  знакомого...  -  начал  Бернард.  -  Мистера

Улэма. Блестящий ученый и, я не побоюсь этого слова, отважный.

   - Он мой друг. И я обеспокоен тем, что с ним происходит.

   Бернард остановил меня, подняв палец:

   - Но этот отважный человек совершил безрассудный,  идиотский  поступок.

Того, что с ним произошло, просто нельзя было допускать. Решиться на такой

шаг его вынудили обстоятельства, но это, конечно,  не  оправдание.  Однако

что сделано, то сделано. Настолько я понимаю, он вам все рассказал.

   Я кивнул:

   - Он хочет вернуться в "Генетрон".

   - Разумеется. Там все оборудование. И видимо, там  же  будет  его  дом,

пока мы не разберемся с этой проблемой.

   - Разберетесь... Как? И какой в  этом  прок?  -  Легкая  головная  боль

мешала мне думать.

   - О, я могу представить себе множество  областей  применения  маленьких

сверхплотных компьютеров  на  биологической  основе.  Право,  это  не  так

сложно. В "Генетроне"  уже  сделано  несколько  важных  открытий,  но  тут

совершенно новое перспективное направление.