— И это нельзя делать. Во всяком случае, мы не будем этого делать. Наш штурм будет иметь почти такое же значение, как и если ты проведешь операцию один с Каяри. Ты будешь раскрыт. Два года работы насмарку. ОПБ никто не остановит.

— Дед, но ее убьют!

— Может быть, не так сразу, — утешил Анквилла. Я стукнул кулаком по столу.

— Ты свихнулся? Это что — лучше? Ее будут пытать.

— У нее пятая ступень.

— Насколько я понимаю, и на пятой ступени болевые ощущения снимать невозможно. По крайней мере, долго.

— Да, это доступно только на седьмой, — согласился Анквилла, — но тем не менее, она сможет продержаться довольно долго. Может быть, к этому времени мы сможем провести спасательную операцию. Нам ведь и нужно всего несколько месяцев.

Я взялся за голову, в буквальном смысле, пальцы взъерошили волосы. Мне хотелось бы никогда не слышать этого.

— Клаус, — произнес Анквилла, — у нас не армия. У нас не урканский мир. Я не могу тебе приказывать. Мы вообще этого не делаем. Ты можешь решить сам. Решай. Спасай Иллку, раскрывайся, уходи. Или продолжай работу и уничтожь ОПБ. Целиком. Чтобы уже никому, никогда не приходилось… вот так. Решай сам, Клаус.

А ведь нельзя сказать, думал я, выруливая с автобана, что среди нас, амару, нет никакой иерархии. Она есть.

В каждом деле есть профессионалы получше, талантливее, трудолюбивее — и те, кто менее талантлив. Можно начисто отказаться от должностей и званий — и мы отказались — но вот этот разрыв в уровнях способностей, трудолюбия, опыта уничтожить невозможно.

Разница между нами и урку лишь в том, что нас этот разрыв не раздражает, не вызывает стресса, мы принимаем его спокойно, как должное. Радуемся за более опытного и талантливого товарища. Стремимся к самосовершенствованию в деле — но не к тому, чтобы занять место наверху. И это у нас врожденное, да и воспитанное тоже.

Меня обогнал черный "Лексус" с российскими номерами. Я улыбнулся и аккуратно встроился на своем Мерсе в правую полосу. Торопиться некуда. Надо спокойно все обдумать.

Анквилла не генерал, не глава тайной спецслужбы, не начальник никому из нас. Разве что временный маллку рабочей группы хальту Лаккамири. Так это должность на птичьих правах, неписанная.

Но практически все хальту-профессионалы в мире знают его. Он полвека занимается хальтаятой. Он знает о своем деле все. У него седьмая ступень ятихири.

Со всеми нами он на ты. А я вообще его внучатый племянник. Но кто он такой, Анквилла?

Наверное, урку и не поняли бы, что мы действительно ощущаем себя равными ему — просто мы его знаем. Все.

Урку, наверное, не поняли бы, что никто из нас не стремится на место Анквиллы, что в этом месте нет ничего особо привлекательного. Кроме, разве что, иного уровня информированности. Но ведь это дело простое — работай, и обрящешь. Просто работай. Соображай, действуй. Делай выводы.

Например, тебе известны факты: первое — вопреки агентурной традиции хальту, в имата приглашается высокопоставленный и богатый человек, пусть чистый амару, Пьер Барт. Да, якобы его нашли через дочь — но вряд ли агенты и дочь стали бы приглашать, она тоже не бедная и принадлежала к высшему слою. Но приглашают и дочь, и его. Хотя есть серьезные сомнения, что он захочет жить в нашем мире и тем более, примет хальтаяту.

Второе — Барту нравится в имата, но как и ожидалось, он колеблется. Но живет в имата, и судя по его же воспоминаниям, этой жизнью наслаждается.

Третье — после беседы с Анквиллой он немедленно все бросает, рвет связи с родной дочерью, отношения с которой были неплохими, едет в Европу и организует фашистскую по сути омерзительную контору ОПБ для охоты на амару.