Моего друга усадили в кресло и пристегнули ремнями. Нико и не пытался дергаться, он был заметно напуган. Я молча смотрел на него с острым чувством стыда. Я втянул его во всю эту историю.

Мне не следовало вообще ехать к нему в Ганновер.

— Он ничего не знает, — сказал я, обращаясь к Мюллеру, — он совершенно посторонний человек, не имеющий отношения ко всему этому. Я ничего ему не рассказывал, и он… он не знает.

Нико слегка дернулся в своем кресле.

Майер сделал протестующий жест рукой.

— Ну что вы, отношение он имеет и самое прямое.

— Это здесь ни при чем, — перебил Мюллер, — вы понимаете, Оттерсбах, что от вашей готовности к сотрудничеству теперь полностью зависит судьба вашего друга.

— Да, — сказал я с ненавистью, — понимаю. Я готов сотрудничать.

Глупцы! Что я могу им рассказать? Кто такой Анквилла? А поверят ли они мне? Анквилле далеко за 90. О растворяющихся пулях? О лан-генераторе? Ведь это бред… И что это им даст? А Нико теперь будет все знать о них, и что с ним сделают — отпустят ли вообще когда-нибудь?

— Хорошо, — спокойнее произнес Мюллер и открыл какой-то файл на своем экране, — в таком случае, начинайте. Вы участвовали в расследовании по делу Ханса Шефера.

— Я буду рассказывать, — я переступил с одной затекшей ноги на другую, — если меня отвяжут. В нормальных человеческих условиях, сидя. И я хочу пить.

Мюллер сморщился и кивнул охраннику.

— Выполняйте.

Я с облегчением плюхнулся на стул, потирая запястья. Залпом выпил предложенный мне стакан воды.

— Что вы хотите услышать?

Два года назад я был нанят Жанин Шефер не для расследования убийства ее мужа — этим я не имею права, как частный детектив, заниматься — а для поиска похищенной падчерицы, Лауры Шефер. Жанин Шефер предполагала, что убийцы ее мужа и похитители дочери наняты ее биологической матерью, Алисой Рудиной. Мать Лауры, ныне разведенная с Хайнцем Шефером, была русской и проживала в России, давно была лишена родительских прав и выслана, с дочерью она не виделась восемь лет.

Я не сразу поехал в Россию, а сначала поработал здесь. Это позволило мне установить неопровержимый и страшный факт: отец, приличный человек, директор отделения Дойче банка регулярно насиловал свою дочь-подростка. Поэтому девочка и пыталась бежать и даже покончить с собой — но в конце концов была уведена из дома убийцей ее отца, я составил его предполагаемый фоторобот со слов Жанин.

В убийстве было много не то, что неясного, а мистического — закрытые изнутри двери и окна, растворившиеся в теле, так и не обнаруженные пули. Со всем этим при желании можно ознакомиться в полицейском управлении Хадена.

В России между тем был убит мой помощник, ведущий там расследование.

Я сам поехал в Россию, в город Зеркальск. Там я нашел Алису Рудину. Сначала она отрицала все, но потом признала, что знает о судьбе дочери и намерена вскоре с ней воссоединиться.

Алиса и убийца Шефера были связаны, разумеется. Они же убили и моего помощника — это была самозащита, у того тоже имелся ствол.

Я встретился и с этим убийцей и похитителем девочки…

— Значит, Лаура Шефер все-таки не умерла? — перебил меня на этом месте Мюллер. Я покачал головой.

Лаура Шефер, теперь, наверное, уже вовсе не Шефер, была вывезена в Россию, но не просто в Россию. Где-то там в глубокой Сибири, в труднодоступном месте расположен новый поселок той расы, точнее — того вида людей, к которому принадлежит и Лаура, и этот похитивший ее человек по имени Анквилла.