Иешуа призвал отказаться от иерархии совсем. Будьте кроткими, не цепляйтесь за собственность, откажитесь от насилия. Богатым следует раздать имение.

Моисей установил семейный порядок, который урку хотя бы с трудом могли соблюдать. Иешуа потребовал от них поведения амару, соблюдения брачной морали амару. Он не признавал никакой "биологии" — какая еще биология у разумных существ? Они разумны — значит, способны жить, как живут амару.

Моисей возвышался над народом, вокруг него были помощники-амару. Иешуа набрал учеников, не делая генных анализов, по наитию и желанию, и держался демонстративно на равных с ними. Кто хочет быть первым — да будет всем слугой. Отказ от иерархии. Никакого главенства. Конечно, не все ученики Иешуа оказались амару.

Иешуа громил высокоранговых урку — богатых и фарисеев, и охотнее общался с низкоранговыми проститутками и сборщиками налогов.

Моисей предписывал делиться с нищими и чужеземцами, отпускать рабов. Иешуа заявил, что богатому — не место рядом с ним, что даже само богатство, признак иерархии, следует раздать.

Его деятельность не могла остаться незамеченной; однажды Иешуа осознал, что его ждет в итоге. Он мог, конечно, бежать в Египет, в Шамбалу, куда угодно. Но миссия требовала другого.

Если Бог Моисея требовал жертв, Иешуа объявил, что его Бог — Бог-отец, который есть любовь, никаких жертв от людей не хочет. Вообще ничего не хочет, он просто любит людей. И в ознаменование этого отдает на смерть своего сына — Иешуа, в последнюю и окончательную жертву, которая положит конец всем жертвам во веки веков.

И его принесли в жертву.

— Подождите! — сказал я. Честно говоря, я плохо помню Евангелие, читал его давно, да и кому это сейчас интересно. Но кое-что я все-таки помнил, и эта дурацкая версия, похожая на всякие эзотерические книжонки на эту тему, меня раздражала.

— В этом что-то не так, — заявил я, — ерунда какая-то! То есть звучит все логично, но… он же творил чудеса! Или это придумали позже?

— Что-то могли придумать, — ответил Анквилла, — но в сущности, такие чудеса амару вполне были доступны и тогда. Антигравы… медицинские технологии, плюс воздействие на энергетические точки…

Я перевел дух.

— Ну хорошо. А как же он воскрес? Или он не воскресал?

Инти вздохнула.

— А вот это самое странное во всей истории… Проще всего было бы сказать, что воскресение придумано последователями. Но… в том-то и дело, что нет. Мы не можем исключить некоторые факты. Есть записи Мариам на эту тему, очень неясные, но бесспорные. Есть… словом, есть вещи насчет Иешуа, которые мы не до конца понимаем.

— А если он правда был, ну… того? — тихо спросила Алиса. Инти посмотрела на нее, пожала плечами.

— Сыном Божьим, ты хочешь сказать? Не знаю. Известно лишь то, что Иешуа был исключительным. Абсолютным исключением, даже среди амару. Обрати внимание, сразу же, не сходя с места, его начали переиначивать на более упрощенный, близкий урку, лад. Павел… он был амару, конечно — но опять скатился к моисеевым идеям: женщины должны подчиняться мужу, рабы хозяину, все — начальству. А что произошло с церковью дальше, все мы знаем, даже упоминать не надо. Притом в ранней церкви было много амару… Но они не могли сдержать инстинкты урку. Вероятно, любовью Иешуа они все-таки не обладали. Он был единственным. И кроме того… — Инти с трудом продолжила фразу, взглянув на Анквиллу, — я лично считаю, что он достиг своей цели. Хотя ортодоксальные хальту…

— Разве он достиг? — удивился я, — если посмотреть на церковь… и на весь наш мир — это так далеко от того, чего он, видимо, хотел…

— Инти хочет сказать, — нетерпеливо пояснил Анквилла, — что Иешуа, как и многим другим реформаторам, правда, удалось создать благоприятную среду для амару.