— Да, — сказал я, — это совершенно точное выражение. Я решил остаться на стороне человечества. Плохое ли, хорошее — но оно у нас только одно, и другого не будет.

— Не жалеете о своем решении? — остро глянул на меня Барт.

— Нет.

Мне принесли заказ — роллы. Я ловко перехватил палочки — по-китайски. Меня учил, помнится, Рока, теперь он работает у себя на первой родине, в Китае.

Барт пригубил имбирного пива.

— Герр Оттерсбах… я понимаю, вы давно изложили всю информацию. Но ведь вы единственный из нас, кто побывал в поселении паралюдей. Откровенно говоря, меня мучает любопытство. Больше пока никому не удалось, ни одному из наших агентов.

— Да, это верно, что-то не возвращаются агенты из этого поселения, — подтвердил Майер. Я печально пожал плечами.

После того, как я сообщил лан-код Лаккамири, попыток внедрения — нелегально и через вербовку новых урку — было предпринято более десятка. Но я знал об этих попытках, и каждый раз агента убивали на подходе. Двое из них успели сделать несколько снимков и передать незначительную информацию. Потом лан-код попросту сменили.

— Но я действительно рассказал все, вы можете ознакомиться с отчетом.

— Да я, конечно же, ознакомился! Меня интересует другое: личный опыт. Впечатления. Вам понравилось там, Оттерсбах? Только откровенно.

— Откровенно… да, конечно. Там хорошо. Настроение светлое, приподнятое. Много зелени, много музыки, танцев, смеха. А сам город — это такая смесь обычной экологической деревни с гипертехнологиями.

— Там приятно жить? — жадно спросил Барт.

— Да, очень, — честно сказал я.

Японочка поставила заказ перед Бартом. Майер тем временем расправлялся со своей рыбой вилкой и ножом с видом нацистского хирурга, делающего операцию подопытному без наркоза.

— Но вы все же сделали другой выбор.

— Танцы… цветы, природа, дети, радость, веселье… все это хорошо. Но все это, к сожалению, маскирует другую, гораздо более неприятную вещь. Знаете, на плакатах нацистов тоже всегда были изображены милые белокурые дети и женщины. Эти люди — паралюди — стремятся к мировому господству, и это, к сожалению, факт. Я уверен, что надо их остановить, пока не поздно.

Барт задумчиво кушал роллы.

— Послушайте, — он ткнул палочкой в мою сторону, — ну а почему вы считаете, что их надо остановить? Кому принадлежит мировое господство сейчас? Финансовой олигархии. Магнатам. Высокопоставленным миллиардерам… Почему это лучше, чем эти ваши паралюди?

— Они не мои.

— Неважно.

— Знаете, — сказал я задумчиво, — однажды один из сотрудников нашей организации сказал мне так….. на этой земле чистых и праведных — нет. Все хороши. Но разница в другом. Мы хотим, чтобы вот этот мир, такой, как он есть — сохранился. Чтобы нелепый, иногда жестокий, иногда печальный, пестрый человеческий мир — все-таки жил. А они хотят уничтожить этот мир. Вот примерно так…

— Но ведь они, как я понимаю, именно считают себя чистыми и праведными? На основе генетического анализа… Бред, конечно…

— Да нет, — я покачал головой, — они вообще не употребляют таких понятий. Эти понятия, герр Барт — религиозны. А паралюди вообще далеки от религии. Они считают, что у них — исходя из научных данных — другие интересы и другие склонности в жизни, нежели у нормальных людей. И это, честно говоря, пугает еще больше…

Я вдруг поймал себя на том, что мне интересно с Бартом.