— Но с чего вы взяли, что у него вообще есть какие-либо деньги? — воскликнул Кармоди.

— Возможности у него явно превышают ваши, иначе бы вам была не нужна наша служба, чтобы истребить его. Конечно, это еще зависит от ваших мотивов. Это неизбежный риск для нас. Но, в среднем, мы всегда оказываемся правы. В среднем.

— Все это напоминает мне шантаж, — заявил Кармоди. — Если я плачу вам, чтобы уничтожить Дэйла, то вы требуете у него деньги за защиту от...

— Всего лишь две вещи гарантированы в нашем мире: смерть и налоги. С того момента, как мы заключаем с вами контракт, Дэйл как бы оказывается в arttculo mortis. Мы находимся в положении врача, который может спасти пациенту жизнь — и взимает плату за медицинское обслуживание.

— После того, как сначала ввел яд, — хмыкнул Кармоди.

— У нас своя этика, — сказал Френч, вытягивая руки и заинтересовано осматривая свои хорошо ухоженные ногти. — Мы оцениваем в денежном эквиваленте жизнь человека, только и всего. Кстати, жизнь вовсе не так неосязаема, как... как, скажем, арендный договор.

— Это спорный вопрос, — не согласился Кармоди. — Во всяком случае... дайте мне подумать. Вы возьмете у меня чек на десять тысяч за уничтожение Дэйла. Но если он заплатит вам десять процентов от своих активов, то останется жить.

— И мы вернем вам деньги в соответствии с пунктом «А», — добавил Френч.

— А что должно воспрепятствовать тому, что я вернусь неделю спустя и предложу вам двадцать тысяч за уничтожение Дэйла? Я ведь могу так разрушить ему жизнь. Он будет вынужден продолжать платить вам до тех пор, пока...

— Этому воспрепятствует этика. Мы никогда не берем клиента, вторично стремящегося к той же цели. Таково правило. Вы можете вернуться и нанять нас, чтобы уничтожить кого-то еще — это вполне приемлемо — или кто-то другой может прийти к нам и заплатить за уничтожение Эдварда Дэйла. Но мы никогда не примем от вас вторично платы за смерть Дэйла.

— В таком случае, что помешает мне передать деньги другу, чтобы он нанял вас за уничтожение Дэйла?

— Это не пройдет. Вы забыли о наших следователях. Они бы узнали, откуда взялись деньги. И есть ли у клиента настоящий мотив для уничтожения Дэйла. В любом случае, все это выглядело бы подозрительным и мы не взяли бы этот случай.

— Понятно, — вздохнул Кармоди, и на губах у него появилась слабая усмешка.

Он подумал о реакции Дэйла. Дэйл бы заплатил. Кармоди хорошо знал его, знал, что Дэйл, конечно же, выложит десять процентов своего достаточно большого состояния, чтобы спасти свою жизнь. Кармоди и сам бы так поступил. Кстати, в прошлом ему приходилось убивать, но никогда еще он не делал этого хладнокровно. Нет, он вовсе не хотел смерти Дэйла. Но этот человек был виновен в лицемерии. Он по указу Рувима Блэйка уволил Кармоди с работы, которую тот любил и прекрасно делал. Значит, Дэйл должен за это заплатить. Нет, не своей жизнью, а десятью процентами своих активов, которые составили бы куда больше десяти тысяч долларов!

Впрочем, десять процентов были произвольной суммой, сказанной Френчем для примера. Реальней было бы пять тысяч, чем десять — и их достаточно, чтобы причинить боль. К тому же, деньги не падали Кармоди с неба. Он заработал их своими руками и мозгами, и никакое расследование тут не подкопается. Эти финансовые активы были одной из причин, по которым Блэйк выбрал именно Кармоди...

— ...чтобы помочь мне, — сказал Блэйк в пентхаузе своего дворца две недели назад, уставившись на шахматную доску перед собой.