– Я хотел поговорить о Рише…

– А ее еще не выписали, – со странным злорадством сообщила она. – И Славу.

Вик поморщился от резанувшей слух грубости.

– Иди давай на кухню, чего стоишь. В белой рубашке, надо же, – с тем же странным выражением протянула Галина. – Жениться пришел? Так меня тоже мог бы спросить.

– Нет, что вы, я… сейчас по другому поводу.

– Сейчас, вот как. По какому же?

Галина стояла к нему спиной и наливала чай из большого фарфорового чайника.

– Я хотел спросить, что случилось после спектакля…

Вик сел на край стула. Он чувствовал себя неожиданно глупо.

– Иру привела подруга, с ними была ваша библиотекарь, – тускло ответила Галина. – Рассказали какую то глупую историю про то, что Иру напоил мальчик из города. Я видела мальчиков из города, – усмехнулась она. – Ира вообще на ногах не стояла. Я так Славе и сказала – мальчик должен был ее привязать к стулу и с полчаса водку в нее заливать. Слава, конечно, злился… отправила ее спать, сказал «завтра поговорим».

Она поставила перед ним большую кружку чая, черного, с резким запахом бергамота. Села на соседний стул и закрыла глаза, будто посчитав, что ответила на все вопросы.

– А потом?

– Мы поругались, – спокойно ответила она. – Немного. Я сказала, что не нужно устраивать сцен, и что это всего лишь спектакль и всего лишь алкоголь. Слава… нервничал. Он за нее переживает. Ира, видимо, не спала. Подслушала разговор, и ничего умнее, чем броситься из дома, ей в пустую голову не пришло. Я только услышала, как дверь хлопнула. Слава побежал за ней, но не успел поймать – сердце прихватило. Я, конечно, осталась с ним и вызвала врача.

Ситуация могла бы быть комичной, но Вику было не смешно. Он слишком хорошо помнил, как сидел на заваленном хламом заднем сидении машины Мари, обнимая Ришу и поминутно проверяя, дышит она еще или нет.

– Вы приходили к Мари. – Вик решил сменить тему.

В этом конфликте Галина была явно не на стороне дочери.

– Приходила. Ира все равно уедет. Все равно будет поступать… пусть лучше эта женщина ей поможет.

– Мы об одной женщине говорим?! – не выдержал Виктор, но тут же осекся. Если Галина спросит, что с Мари не так – ему будет нечего ответить.

Но она неожиданно понимающе улыбнулась и кивнула:

– Об одной. Не считай себя умнее взрослых. Как ты думаешь, почему мой муж не хочет, чтобы Ира связывалась с искусством?

– Потому что он… опасается…

Вик давно не чувствовал себя таким растерянным. Он не мог сказать, что он женщины исходила угроза. Нет, она была совершенно спокойна и не вызывала никакого страха. Но она словно довлела над ним. Что то в ней было свинцово тяжелое, отталкивающее.

«Может, потому она так редко говорит?» – предположил более устойчивый Мартин.

– Чего?

– Что она попадет в беду, – уклончиво ответил он.

– В какую?

«Чего она хочет, Мартин? Чтобы я сказал ей, что ее дочь всю жизнь страдает из за слухов про ее работу?»

«Я тоже не понимаю. Хочешь я?..»

«Нет. Я сам».

– В любую. Насколько мне известно, он очень любит дочь и очень переживает за ее судьбу, поэтому…

– Она не его дочь, – бесцветно отозвалась Галина.

– Что?..

– Я сказала, она не его дочь. Только Денис – его сын. Ира и Женя… мои.

Вик медленно поставил чашку на стол.