А может, любовь вовсе не в зайцах и занавесках.

– Я помню, что Лера умная девочка. У нее нет стремления влипать в истории, оказываться там, где ее могут обидеть. А ты к ней вернешься однажды, это обязательно произойдет. И тогда ей будет больше нечего бояться. А до тех пор давай надеяться, что все будет хорошо. Она пишет тебе такие милые письма, делает цветы их бумаги – значит, она в порядке. И тоже помнит о тебе.

Вик закрыл глаза. Тоска отступала, снова притаившись где то. Мартин не мог ее прогнать насовсем – это значило бы заставить Вика разлюбить свою сестру. Но тоска перестала душить и кусать. И скользкое, холодное чувство сомнения, призрак совершаемого предательства отступило тоже.

Засыпая, Вик чувствовал, что Мартин не спит. Он никогда не засыпал первым.

За секунду до того, как явь окончательно потерялась в черном сонном тепле, Вик подумал, что очень хотел бы, чтобы и у сестры был кто то, кто позаботился бы о ней. Пусть это даже будет не он.

…

Утром белоснежный свет споткнулся о занавески и рассеялся в них серой дымкой. Вик смотрел на этот свет и улыбался. Ему снился хороший сон.

Недавно Мартин начал вырезать ему корабль из просушенного березового полена. Вик часами мог завороженно наблюдать, как из дерева возникает светлая, степенная каравелла. Его собственные руки, делавшие то, что он никогда бы не смог сделать, были странным зрелищем. Но оно почему то успокаивало. Инструменты, назначения которых Вик не знал, Мартин нашел на чердаке, и теперь к волшебству их желтых вечеров, полных лампового света, прибавился теплый запах деревянной стружки и тихий шорох наждачной бумаги.

Этот то корабль и снился Вику. Такая же недостроенная, но большая, настоящая, каравелла стояла на причале. Море было полно розовой, смешавшейся с закатным светом, воды.

Мартин стоял рядом с ним и держал его за руку. Они оба смотрели на корабль, слушая, как волны спотыкаются о борта.

– Ты поплывешь на нем туда? – спросил он Мартина.

– Там сейчас никого нет. И каравелла не годится для такого путешествия. Нет, этот корабль – для нас с тобой.

– Но он… тонет?

– Ему нужно больше времени, чтобы утонуть, – глухо ответил Мартин.

Вик проснулся, и еще несколько минут чувствовал пахнущий солью ветер на лице и горячее, сухое касание руки Мартина. Это был правильный мир, там, во сне. Интересно, куда собирался Мартин, что туда нельзя было добраться на каравелле? Ведь он рассказывал, что именно на каравелле Колумб приплыл в Америку. Во сне было понятно.

«Куда ты собрался плыть на каравелле?» – раздался сонный голос Мартина.

– Не знаю, мне снилось, что мы стоим на причале и ты уверенно мне так говоришь, что куда то туда  собираешься когда то потом . Вот и скажи мне, куда ты там намереваешься отправиться.

«Видимо, погулять в темноте вокруг своего дома. А мы с тобой собирались искать Ришу, поэтому предлагаю чай и воссоединительную миссию».

– Пойдет, – улыбнулся Вик, откидывая одеяло.

Они, как и каждое утро, убрали на кухне. Это стало уже привычным ритуалом – Вик любил порядок, и Мартин разделял его стремление. Не разделял отец, но они оба давно ждали от этого человека только чтобы он как можно меньше участвовал в их жизни и не забывал класть в холодильник хоть какие то продукты. Вик, еще недавно так тянувшийся за его любовью, теперь испытывал только стылое разочарование. И обиду, потаенную, детскую, неотступную.

Спустя полчаса они вышли на улицу. Солнце падало на снег, наполняя весь мир белоснежным, искрящимся светом. Предчувствие чего то хорошего не покидало Вика с самого пробуждения, и он улыбался, подставив солнцу лицо.

– А знаешь, Мартин, не так уж и плох этот мир.