К весне Уимон настолько окреп, что мог гулять без посторонней помощи. К

сходу Снеготая Редд-родитель уже приставил Уимона в помощь Туне-кухарке.

Хотя сил у мальчика хватало только на то, чтобы несколько раз за день

вместе с Нумром откатить к Затхлой яме, переполненной шевелящимися

Питающими плетями Барьера, мусорную бадью. Да и вся его помощь заключалась

в том, что он просто оттаскивал мелкие камни из-под каменных катков.

  Но то, что благодаря этому труду он снова перешел из разряда Иждивенцев в

разряд Приносящих пользу, заставило Сгана замолчать. К немалому облегчению

остальных. Если бы Сган продолжал гнуть свое еще пару недель, куклос

вполне мог остаться без Производителя. Так как Редд-родитель вместе с

парой самых дюжих мужчин куклоса уже дважды отрывал Желтоголового Торрея

от Сгана, когда у того на губах выступала кровавая пена. Впрочем,

Контролер вряд ли оставил бы без внимания убийство Производителя. Так что,

скорее всего, куклос лишился бы и лучшего охотника. И последняя зима,

которая и так выдалась несытной из-за того, что лучший охотник куклоса

больше времени проводил у постели больного сына, чем на звериных тропах,

по сравнению со следующей показалась бы просто временем обжорства. Торрей

приносил едва ли не половину "зимнего" мяса. Его умение чуять зверя многим

вообще казалось особой Благодатью Всевидящих. Или проклятием.

  К Наидлинному дню Оберегательница позволила Уимону отправиться вместе с

другими детьми за диким луком и черемшой. И хотя он принес только половину

того, что принесли другие дети, Аума обняла мальчишку и заплакала от

счастья. Похоже, мальчик действительно выздоровел, и теперь его можно без

опаски вести к Контролеру. Конечно, медицинский ряд Контролера может

обнаружить какие-то генетические изменения, вызванные ядом Барьера, но тут

уж Оберегающая ничего поделать не могла.

  Доверенных к Контролеру, как обычно, начали снаряжать к исходу Ливеня. Из

двух десятков детей куклоса в этот раз к Контролеру должны были вести

только Уимона и полугодовалую девочку - дочку Лии. У Лии это был первый

ребенок, и она не рискнула сразу же попытать счастья с Нумром, а, по

совету Аумы, зачала его со Сганом. Из его детей Контролер отверг только

двоих. А Оберегательница хорошо знала, КАК действует на женщину

умертвление первенца. Даже совершенное по священной воле Контролера.

  В день отхода Уимон поднялся еще затемно, тихонько выскользнул из спальной

комнаты и вскарабкался по скале, вокруг которой раскинулся куклос.

Устроившись в поросшей мхом расселине, он уставился на восток. Среди детей

ходили слухи, что если в день отхода увидеть красный луч восходящего

солнца, отразившийся в темной глади Длинного озера, что раскинулось в

четырех дневных переходах восточнее их куклоса, то идентификатор

Контролера непременно покажет норму. Отдаленные пики уже окрасились

первыми лучами восходящего солнца. Уимон замер. Снизу послышался шорох.

Мальчик наклонился. По скале ловко поднимался Тарвес.

  - Привет, Уимон. - Мальчик весело махнул рукой. - Ждешь луча? Уимон молча

кивнул.

  - Правильно, - одобрил Тарвес и добавил: - Жаль, что у тебя такой чокнутый

Дух-охранитель.

  Уимон изумленно повернулся к приятелю. Дух-охранитель появлялся у того,

кого спасли ценой чьей-то жизни. Считалось, что дух погибшего продолжает

охранять спасенного на протяжении всей его жизни. Тарвес заметил его

взгляд, и глаза мальчика удивленно расширились:

  - Ты что, не знаешь?

  Уимон настороженно покачал головой.

  - Так ведь тебя вытащила из Барьера Чокнутая Долорес. - Тарвес растянул

губы в своей обычной ухмылочке.