— Эй, вернись.

   — Прости, — бормочет он, снова обретая нормальный вид. — Я просто…

   — Восхищен. Ага, понимаю. Когда тебя что-нибудь восхищало, ты всегда выглядел как зомби.

   Он смеется.

   — Может, сменим тему? — прошу я. — Рядом нет ни эрудитов, ни изменников-лихачей, но мне неловко обсуждать все это на людях.

   — Договорились.

   Но прежде чем Калеб успевает начать рассказ об очередной системе фильтрации, двери распахиваются, и в кафетерий входит группа альтруистов. Они облачены в одежды Товарищества, и мне сразу ясно, к какой фракции они принадлежат. Молчаливые, но не мрачные, они улыбаются членам Товарищества, некоторым кивают, а с парой человек перекидываются вежливыми фразами.

   Сьюзан, улыбнувшись, садится рядом с Калебом. Волосы девушки убраны в узел и сияют золотом. По-моему, оба придвигаются друг к другу ближе, чем это сделали бы просто друзья, но не соприкасаются. Наконец, она кивает, приветствуя меня.

   — Извините, я вас не перебила? — говорит она.

   — Нет, — отвечает Калеб. — Как ты?

   — Отлично, а ты?

   Теперь я готова опрометью выскочить из кафетерия, только бы не участвовать в вежливой и деликатной беседе в стиле Альтруизма, но вдруг вижу Тобиаса. Он выглядит измученным. Видимо, с утра ему пришлось работать на кухне, в рамках нашего соглашения с Товариществом. Мне завтра предстоит провести время в прачечной.

   — Что случилось? — спрашиваю я, когда он усаживается рядом со мной.

   — В своем стремлении избежать любых конфликтов все позабыли, что вмешательство не в свое дело создает еще большую  проблему. — Если мы еще немного здесь поживем, я кому-нибудь так набью морду — мало не покажется.

   Калеб и Сьюзан удивленно поднимают брови. Несколько человек из Товарищества за соседним столом смолкают и пристально оглядывают нас с ног до головы.

   — Вы меня слышали, — громко произносит Тобиас, и они сразу отворачиваются.

   — Ты в порядке? — осведомляюсь я, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

   — Потом расскажу.

   Видимо, без Маркуса не обошлось. Тобиаса не устраивают непонимание альтруистов, когда он прямо высказывается о жестокости Маркуса. А сейчас в нашей компании находится Сьюзан — и не только она одна. Небольшая группа альтруистов занимает свободные места за столом, приветливо нам кивая. Это бывшие друзья, соседи и коллеги моей семьи. Раньше их присутствие заставило бы меня вести себя тихо и незаметно. Но я начинаю говорить громче, стараясь отрешиться от своего прежнего «Я» и от горечи, связанной с прошлым.

   Тобиас цепенеет, когда на мое правое плечо ложится чужая рука, и я стискиваю зубы, чтобы не застонать от боли.

   — Ей сюда пуля попала, — произносит Тобиас, даже не глядя на подошедшего.

   — Прошу прощения, — и Маркус присаживается слева от меня. — Привет.

   — Что тебе  нужно? — выдавливаю я.

   — Беатрис, незачем… — тихо начинает Сьюзан.

   — Сьюзан, пожалуйста, — шепчет Калеб. Она поджимает губы и отворачивается.