«Почему я говорю о лавине? – возмутился его разум. – Кто видел снег на Энее? Разве что тонкий покров, который сметает ветер в полярные зимы?»

Они объехали рощу и увидели замок. Виндхоум стоял на том месте, которое когда‑то было высоким мысом, а теперь стало огромной скалой, обрывающейся в головокружительную пропасть. В черной массе замка желтыми огнями светились окна, обрисовывая очертания стен и башен. Река Вилдфосс глухо ревела на порогах.

Однако глаза Мак‑Кормака не сразу привлекло это зрелище. Его взор не мог оторваться от плоско уходящей к горизонту равнины Антонина прямо у них под ногами. Над последним чуть зеленоватым отблеском заката, над бледным отсветом короткой вечерней зари чистым белым огнем полыхала Дидона – вечерняя звезда.

«Это там работала ксенологом Кэтрин, в тамошних джунглях она занималась исследованиями до того часа, когда мы встретились с нею пять лет назад. Нет, прошло три энейских года. Неужели я так долго прожил в Империи, что стал забывать счет времени на родной планете? И мы полюбили друг друга и поженились. Ты всегда мечтала о собственных детях, Кэтрин, дорогая, и мы собирались их завести, но всегда подворачивались какие‑то дела, и вот теперь…»

И он вознес благодарность своему Железному Богу за то, что в этих широтах нельзя наблюдать солнце Ллинатавра. Горло сжимала петля непролитых слез. Мак‑Кормак погнал лошадь галопом.

Прежде чем достичь ворот замка, дорога пересекала обработанные поля. На лужайке перед самым входом разбил лагерь караван бродячих актеров. Повозки сгрудились в стороне, сумрак почти скрывал их. Свет из окон замка падал только на ярко раскрашенные полосатые полотнища шатров, плещущиеся в воздухе флаги и еще не законченные большие палатки. Мужчины, женщины и дети сновали вокруг костров. Музыка и топот пляшущих ног смолкли, как только господин замка подъехал, и люди почтительно склонились перед ним. Завтра эти бродячие бедняки откроют свой цирк… и он соберет всех бездельников в радиусе ста километров. И это несмотря на то, что бронированный кулак Империи уже занесен.

«Не понимаю я этого», – подумал Мак‑Кормак.

Копыта коней звонко процокали по плитам двора. Грум принял поводья. Мак‑Кормак спрыгнул на землю. Повсюду видна стража – преимущественно флотские последнего набора и слуги семьи Мак‑Кормак, которые подозрительно поглядывали друг на друга. Из башни поспешно вышел капитан Эдгар Олифант. Хотя Мак‑Кормак в роли Императора произвел его в адмиралы, он до сих пор даже не подумал о том, что пора сменить капитанские звезды на погонах. Он только добавил нарукавную повязку цветов Илиона.

– С возвращением, сэр! – воскликнул он. – А я уже собирался послать за вами поисковую группу.

Мак‑Кормак через силу усмехнулся:

– Клянусь космосом, неужто вы полагаете, будто я или мои мальчики можем заблудиться в собственных наследственных владениях?

– Н‑н‑нет. Нет, сэр. Но если вы разрешите мне быть откровенным, то разумно ли ездить так вот – безо всякого эскорта?

Мак‑Кормак пожал плечами:

– Со всем этим мне придется мириться позже – на Терре. А пока оставьте мне хоть немного свободы. – Приглядевшись к офицеру, он добавил: – У вас какие‑то новости?

– Да, сэр. Известие пришло только два часа назад. Не пожелает ли адмирал… э‑э‑э… Император следовать за мной?

Мак‑Кормак постарался послать сыновьям как можно более горестный взгляд. В душе же он вовсе не жалел, что та ответственность, которую он взвалил на свои плечи еще на орбите, снова взывает к нему.

Старинная, исполненная достоинства обстановка кабинета Архонта Илиона за последние несколько недель полностью исчезла под напором новых предметов: аппаратуры связи, компьютеров, электронных сейфов и сканеров.