Камо, действительно, приехал из Еревана. Мать его, дочь Асатура, вышла замуж за ереванца и жила в городе. Когда началась война и отец Камо ушел на фронт, мать, взяв сына, вернулась в родное село Личк. Здесь ее встретили как свою, и она работала в табаководческой колхозной бригаде, а Камо продолжал учение в сельской школе. В 1946 году демобилизовался из армии и приехал в село и отец Камо, Самсон.

Самсону в селе понравилось. Баграт уговорил его, хорошего мастера-механика, остаться в селе хотя бы на время, пока Камо окончит школу, - привести в порядок кузницу и отремонтировать сельскохозяйственные машины и инвентарь. Самсон согласился.

- Ну что ж, - сказал он, - останусь и буду работать с вами. А кончит Камо школу - повезу его в Ереван, в университет.

Камо учился хорошо, нравился товарищам, его выбрали секретарем комсомольской организации. Но успехи Камо в школе и популярность среди товарищей раздражали Артуша. Он был уверен, что, не учись у них Камо, секретарем выбрали бы его, Артуша. И его грызла нехорошая зависть.

Попытки Камо образумить Артуша и установить с ним добрые отношения пока не удавались.

Поход за клушками

- Ох, уж эта Асмик! Что нам делать с нею, дедушка Асатур? - добродушно ворчала тетя Анаид. - В прошлом году одна курица всего девять уточек вывела, а сколько же это теперь наседок понадобится?… Что-то много ты задумала птенцов выводить.

- Не беспокойся, мама, наседок мы найдем. Вот и дедушка Асатур одну даст, он пообещал. Правда, дедушка?

- Правда, правда, как на такое дело не откликнуться!… Обязательно у моей старухи наседку отнимем. И к другим в курятники заберемся: сейчас в каждом доме куры клохчут. А где же твой прошлогодний выводок, внучка? Цел? Покажи-ка, что там за диковинка!

- Но, дедушка Асатур, как же я тебе их покажу? Они целый день на речке плавают. Если увидишь мраморных - значит, наши, таких ни у кого нет… Дедушка, помоги наседок достать! Тебя любят в селе, тебе не откажут… Все поверят, - упрашивала деда Асмик.

- Ну, пойдем, внучка, пойдем, - согласился дед. - Пойдем сначала к моей старухе.

Асмик, сияя, пошла за дедом.

- Старуха, у тебя, я знаю, одна из кур клохчет. Одолжи-ка ее этой девочке, - сказал дед жене, входя к себе во двор.

Старуха Наргиз опешила. «Зачем?» - говорил ее взгляд. Асмик показала ей крупное яйцо и сказала:

- Это яйцо дикой гусыни, бабушка. Мы подложим яйца под наседку - выйдут птенцы, пушистые, желтенькие…

- О-о-ох, ослепнуть мне! Кто же видел, чтобы яйца диких птиц под курицу клали? Новости какие! - И старуха перекрестилась.

Дед Асатур покачал головой:

- Ну, открестилась? Теперь бояться нечего - тащи наседку.

- Да что же это? - заворчала было старуха. - Я сама хотела наседку на яйца сажать. Что же нам теперь, без цыплят оставаться?

- Ну-ну, не ворчи, - говорил дед, - кур у тебя, слава богу, много - не одна, так другая наседка найдется.

- Бабушка, если у вас еще курица заклохчет, я вам яиц водяной черной курочки принесу, - сказала Асмик.

Старуха смягчилась и пошла за курицей. Асмик помогла ей поймать клушку и стояла, прижимая ее к груди, довольная и гордая.

- Старушка моя милая, молодежь наша мир чудесами наполняет. На то они комсомолом и зовутся, век им жить!… И эти, пионеры, тоже все, что захотят, сделают. Поверь, сделают… Если живых наседок не достанут, под железную яйца положат, - говорил в это время дед Асатур.

Первая добытая наседка помогла делу. Согласилась дать школьникам наседку жена Арама Михайловича. Пришли они и к матери Грикора. Она заворчала было, но Грикор, как всегда, сумел рассмешить и умилостивить мать.

- Нани-джан [Нани-джан - мамочка милая], - сказал он нежным голосом, - я тебе целый полк птенцов приведу вместе с курицей.