- Обыкновенную… Из терновника. Выроем вокруг сарая канаву и посадим.

- А где мы терновник достанем?

- Грикор знает, он нам покажет… Грикор, - спросила Араке у вошедшего мальчика, - где терновник растет? Много терновника?

Грикор сразу сообразил, зачем понадобился терновник, и ответил им неторопливо и серьезно:

- Терновник? Сколько хотите! Много. Вот только кишка тонка его вырыть да снова посадить.

- А ты что думаешь - у пионерок моего отряда сил не хватит? - рассердилась Араке. - Ты нам только место покажи и скажи, как надо рыть, чтобы корней не попортить.

- Ого! Всё ей покажи да расскажи! Не хочешь ли еще, чего доброго, на меня нагрузить?

- Нет, доставить мы сами можем. Обвяжем веревками и дотащим, как хворост. Ты нас только сведи на Дали-даг, покажи, где растет.

Грикор любезно поклонился.

- Готов служить, - с шутливой почтительностью сказал он. - Только пусть каждая из вас возьмет по кирке и по веревке. Идем!

Под вечер, выйдя из сарая, дед стал у дверей и зорким глазом обвел колхозные поля: не забрела ли куда скотина?

На склоне горы у верхнего края села поднялось облако пыли. Оно росло и приближалось.

Старик приложил ладонь щитком ко лбу.

- Что это? - удивился он. - Зачем сегодня так рано овец домой гонят?»

Клубы пыли приближались, но их поднимали не овцы. Несколько десятков пионерок и пионеров с Араке и Грикором во главе волокли за собой колючие кусты терна.

Стряхнув с себя пыль, школьники, не отдыхая, взялись за работу: одни начали рыть канаву, другие бережно опускали в нее корневища терновника и заботливо засыпали их землей. Понемногу вокруг сарая вырастала густая, непроницаемая живая изгородь.

В разгар работы к детям подошли Баграт и Арам Михайлович. За ними шел Камо.

- Знаешь ли, - сказал председатель учителю, - у них что-то получается. Но ферму эту я оформлю только тогда, когда появятся птенцы.

- А до тех пор? - обеспокоился Камо.

- До тех пор только корм выдам… авансом. Больше ничего.

- А трудодни работникам? - шутливо спросил Арам Михайлович.

- Трудодни?… Пока птенцов своими глазами не увижу, никаких трудодней! - делая серьезное лицо, ответил Баграт.

В колхозном сарае

«Когда же вылупятся птенцы? Не остынут ли яйца?» - только эти мысли и волновали Асмик.

До полудня в сарае дежурил и наблюдал за поведением наседок Грикор, учившийся во второй смене. После уроков его сейчас же сменяла Асмик, приходившая в сарай прямо из школы. Здесь она оставалась до вечера, здесь и уроки готовила. Но Асмик ухаживала за наседками не одна. Пионерская организация школы каждый день присылала ей на помощь девочек.

За Асмик в сарай прибегала мать.

- Ох, ослепла бы я, доченька! Ведь ты же сидишь здесь голодная… Почему не приходишь обедать? - волновалась она.

Однако, поняв, что дочку от инкубатора не оторвешь, волей-неволей бежала домой, чтобы принести ей обед.

Однажды, когда Анаид пришла в сарай с обедом для Асмик в котелке, завернутом, чтобы не простыл, в несколько полотенец, она застала дочь поглощенной наблюдениями за одной из наседок. Асмик с удивлением смотрела на курицу, которая, покинув гнездо, клювом и крыльями ворошила лежавшие в нем яйца.

- Вот так курица! - поражалась девочка. - Все яйца перебьет!… Успокойся, успокойся, сядь! - уговаривала она наседку.

- Не беспокойся, доченька, - с улыбкой сказала мать, - так.они все делают. И они ведь матери, и они во вред своим птенцам ничего не сделают. Последи - и увидишь, что каждая наседка по нескольку раз в сутки переворачивает в гнезде яйца.

- А зачем?… Нельзя позволять? Я так хорошо укладываю яйца, а они их переворачивают… Уложу, уйду в школу, а приду назад - всё кувырком! - говорила Асмик.