Начались дворцовые происки. Старшая сестра Федора Софья повела борьбу против подрастающего царевича Петра. Малолетний Пётр неожиданно проявил вполне взрослую хватку.

А борьба за власть шла не на жизнь — на смерть…

Тихое житье

Уже какой день в Москве стоит необыкновенная для мая сушь. На бесцветном небе, гляди хоть до рези в зенках, ни единого облачка. С реки несет тиной. За кремлевскими стенами сонная дремота, малолюдно. Лишь любимец малолетнего Петра дворцовый плотник Степка Исаев поправляет дверь поварни да словно мухи ла́йно (коровий помёт) паперть Успенского сбора облепили нищие, клосные (покалеченные) и прочая рвань.

Впрочем, и тут есть свои аристократы. Побирушка Неонила Самотёсова, статью вполне схожая с барыней, красивая глазастая бабёшка лет тридцати, просит здесь милостыню с трехлетнего возраста. Теперь у Неонилы большой дом за высоким частоколом на берегу Яузы в Котельниках.

— Из многих грошиков большой капитал сбивается, — белозубо смеется Неонила. — Могла бы на себя платья вздеть богатые, слуги бы мне ноги в серебряном тазу омывали, а не здесь обретаться. Да в Писании сказано, что трудиться надо в поте лица своего. Да что тово говорить? Глянь, вон царевич Пётр с учителем своим Зотовым! Куда стопы направили? К плотнику Степке. Вишь, шатёр потешный зачали строить. Царевич, надежа наша, совсем крошка, а уже молоточком постукивает, тоже в поте лица…

Высокий, узкоплечий, с лицом землистого цвета и словно с застывшей злобной миной, отставной солдат Феогност Кривой лающим голосом произнёс:

— Сие дело не царское — гвозди забивать и отягощать младую плоть трудами выше меры. Он должон важность в себе соблюдать, потому как помазанник. — Кривой пытался ухаживать за Неонилой, но та дала ему от ворот поворот, вот он и злобствует, супротив перечит.

В разговор встрял дурачок Афанасий, глумец и бесстыдник, карла с громадной, подобно тыкве, головой. Он ударил себя ладонями по голой заднице, ловко кувыркнулся в пыли, так что мелькнули никогда не мытые пятки, загундосил:

— А Софьюшка-царевна, плод в блудном грехе с Васькой Голицыным зачатый, стравила и кошкам бросила. Те и сожрали. Хе-хе!

— Цыц, кобель окаянный! — Неонила опасливо оглянулась. — Глупое речёшь. Прикрой, срамник, яйца свои, на мысли не наталкивай.

Слова преступные

Кривой захохотал, сухо закашлялся, потом задумчиво прищурил глаз, словно впервые разглядывая Афанасия.

— Ты, Афанасий, и впрямь с ума попятился. Грехи только у нас, грязи дорожной, бывают, а у высочайших персон разгулкой времени называется. — Он замолк, скорбно-иронически покачивая головой и немытой рукой с загнутыми ногтями, похожими на когти, почесывая себе спину. И вдруг, намертво ухватив Неонилу и Афанасия, истошно заорал:

— Слово и дело!

Вся нищая братия, услыхав сии страшные слова, как горох посыпалась с паперти, бросилась врассыпную. Ибо по закону каждый из них обязан был показывать на тех, кто говорил слова, противные царственным особам. Без пыток тут никак нельзя было, а кто правый, кто виноватый, того никогда на Руси не разбирали.

— Почто великий шум? — обрадовался Пётр, потянул за кафтан Зотова. — Глянька, под караул людишек взяли…

— Теперь их в Сыскной приказ отволокут, это в Китай-городе, возле церкви Василия Блаженного, — объяснил Зотов.

Любознательность

Загорелись глаза у Петра, вцепился в руку Зотова:

— Что с ними делать станут?

— Коли кто крикнул «Слово и дело», значит, тот ведает о преступлении важности государственной.