– Позор!

Он резко обернулся. Посреди комнаты на диванной подушке сидел Чиун и смотрел на него, качая головой и цокая языком.

– Посмотри на себя! – сказал Чиун. – Выглядишь, как побитая собачонка, а ведешь себя, как заяц. И это все, к чему привели тебя мои тренировки?

Римо смешался. Неужели Чиуна послал Смит? Неужели это конец? Он стоял, не двигаясь с места, и внимательно смотрел на Чиуна, пока наконец не убедился, что в его позе не заметно того характерного напряжения, которое часто наблюдалось в случаях, когда Чиун шел выполнять задание. Старый азиат сидел, положив на колени руки, слегка соприкасавшиеся кончиками пальцев, и укоризненно качал головой.

– Я попал в большую переделку, – проговорил Римо.

– А, ты попал в переделку! – сказал Чиун. – А я то думал, что у тебя все замечательно. Выглядишь ты превосходно.

– Кончай, Чиун. Эта ночь была не из легких.

– А дальше будет еще труднее. И рыбе, которую вытащили из воды, это может не понравиться в первую же минуту, но при этом она должна знать, что в следующую ей будет еще хуже.

– Пожалуйста! – взмолился Римо.

Напряжение, которое помогло ему в противостоянии жару и огню, сказалось на самочувствии. Во всем теле ощущалась слабость. Он понимал, что организм обезвожен. Вся влага, выкачанная на поверхность тела, чтобы предотвратить сильные ожоги, ушла из организма, и теперь было такое ощущение будто кожа усохла и стянулась. Его мучила жажда. На какой то миг он ощутил головокружение, его качнуло вбок, и, не ухватись он правой рукой за комод, он бы упал.

Совсем рядом раздался голос Чиуна.

– Глупый, – шепотом произнес тот. – Глупое, глупое дитя.

Римо хотел было ответить грубостью, но с его пересохших губ не слетело ни единого слова. Он почувствовал, что его куда то потащили, почти понесли, а когда Чиун втолкнул его в ванную, понял, что совершенно потерял способность управлять своими мышцами. Чиун, прислонив Римо к раковине, открыл воду и, стащив с него обгоревшую одежду, поднял, как ребенка, и опустил в ванну.

– Подожди, я сейчас, – проговорил Чиун и выскочил из ванной.

– А я никуда и не собирался, – прошептал в ответ Римо.

Через несколько секунд Чиун возвратился с маленьким флакончиком, вырезанным из какого то камня. Вынув из него пузатую, сделанную из такого же камня пробку, он перевернул флакон над ванной и накапал в воду какой то тягучей голубоватой жидкости. Затем разболтал ее в воде, и Римо почувствовал, что кожу его начинает пощипывать, как будто через воду пустили слабый электрический ток.

– Ничего, – сказал он.

– Глупый, глупый, глупый, глупый, – проговорил Чиун.

– Только не надо сейчас! – взмолился Римо. – У меня голова раскалывается.

– Если будешь продолжать в том же духе, то тебя ждет кое что похуже, – сказал Чиун, продолжая, вопреки надеждам Римо, стоять рядом и смотреть на него. – У тебя что, нет никаких обязанностей? – продолжал он. – Наемный убийца не может просто так взять и перестать убивать только потому, что ему больше не хочется этого делать. Убивать – это возложенная на него обязанность.

– Пусть ее возложат на кого нибудь другого, – отозвался Римо. Он чувствовал, как все его тело окутывает истома, его тянуло в сон.

– Это что же получится, если каждый вдруг захочет бросить свою работу? – не унимался Чиун.

– В этой стране – ничего особенного, – слабым голосом отозвался Римо.

– Да? А кто будет жарить на улицах каштаны? А кто будет учить американских детей читать, писать и правильно себя вести, если завтра все ваши учителя покинут классы? А если уйдешь ты, кто будет выполнять задания императора Смита? Ты что, хочешь, чтобы этим занимались непрофессионалы? Это ты хочешь мне сказать?

– Да, – сказал Римо.