Дэвид Ханстэнтон чуть не задохнулся от восторга.

— Еще один удар по неверным! — воскликнул он. — Как бы мне хотелось быть в том бою рядом с тобой!

— Не такая уж славная была наша победа, — сказал капитан Стэнтон с усмешкой. — Корабль противника был меньше нашего, да и к тому же всячески скрывал свою принадлежность Турции.

— Почему?

— Коалиция великих европейских держав заключила несколько договоров и соглашений с нашими давнишними врагами, — принялся объяснять Марк Стэнтон. — Одно время любому кораблю, приписанному к портам Мальты, было разрешено атаковать суда мусульман.

— И совершенно справедливо! — заметил граф.

— Орден, — продолжал капитан, — создал все условия для обслуживания в портах острова кораблей не только своих, но и многих других стран. В отплату за это вся добыча продавалась на Мальте, а Орден получал десять процентов от этой торговли.

— Очень выгодное дело, — сказал Дэвид без особой уверенности.

— Рыцари Святого Иоанна — герои, а не святые! — ответил кузен, и в голосе его прозвучала насмешка.

Корделия украдкой посмотрела на него.

Она надеялась, что Марк не примется подшучивать над братом или отговаривать его от намерения стать рыцарем.

Корделия очень сочувствовала Дэвиду, которому так часто приходилось отстаивать свою идею, вместе они вынесли столько упреков со стороны родственников, узнавших о принятом им решении, что она убедилась в его твердости и не сомневалась: никто и ничто не заставит брата свернуть с намеченного пути.

«У меня не хватит сил обсуждать все заново, — подумала Корделия. — К тому же разговор на эту тему огорчит Дэвида».

Но ее опасения оказались напрасными, кузен не собирался отговаривать ее брата от вступления в Орден.

— Теперь дела идут не так успешно, — продолжал Марк Стэнтон. — Кораблям Ордена не позволяют атаковать французские корабли, торгующие с Левантом, если даже на их борту находятся турецкие товары. Турки же всяческими путями добывают себе французские паспорта.

— Но вы до сих пор плаваете вдоль берегов Африки? — спросил Дэвид.

— Да, — признался кузен. — И мы никогда не упускаем случая спасти рабов-христиан, если выдается такая возможность.

— В Алжире и Танжере их до сих пор томится несколько тысяч? — спросила Корделия.

— Боюсь, что так, — ответил Марк. — Но на Мальте вы тоже найдете огромное число рабов.

Корделию это поразило, а кузен тем временем продолжал:

— Когда-то Мальта была одним из самых больших рынков рабов. Две-три сотни рабов по-прежнему ежегодно оказываются у нас в плену. Султан выкупает их большими партиями и платит по сто луидоров за каждую.

— Меня не интересуют рабы, — прервал его Дэвид, — хотя я понимаю, что они являются частью добычи. Расскажи лучше о своем корабле. Как можешь ты быть капитаном корабля, принадлежащего Ордену, когда сам не являешься рыцарем?

— Корабль, которым я сейчас командую, — ответил Марк, — собственность барона Людвига фон Вютенштайна, выходца из англо-баварской родовитой семьи, к тому же очень богатой.

Он сделал паузу и осушил бокал вина под нетерпеливым взглядом своего кузена, ожидающего продолжения рассказа.

— Барону всего двадцать один год, — продолжал капитан Стэнтон. — Надеюсь, тебе известно, Дэвид, что рыцарь не может командовать кораблем, пока не достигнет двадцатичетырехлетнего возраста и не совершит четыре «каравана».